Почему и зачем – ответ решено было не искать; вперёд подталкивало не то любопытство, не то собственная пьеса. Да, с пьесы, наверное, всё и началось: почти под утро двадцать пятого декабря, когда текст разросся в размерах и событиях, Эрика сонно потёрла уставшие глаза и в очередной раз посмотрела на фото родителей. И вдруг поняла – осознание сработало в мозгу, отозвалось в сердце и запульсировало в душе – что нужно найти отца. Во всяком случае, попытаться.

Когда утро окончательно вступило в свои права и удалось, наконец, урвать пару часиков беспокойно-нервного сна, план ещё не был готов. Плана не было вовсе. Потратив пару часов на изучение писем от читателей «Лэдис Тайм» – обстоятельных, интересных или просто милых – Эрика написала несколько ответов, скопировала к себе присланные рецепты, поблагодарила за интерес к журналу в целом и кулинарному разделу в частности. Поздравила постоянных читательниц с Рождеством. А затем, неожиданно для себя, ввела в поисковик на Фейсбуке «Джеймс Роджерс».

Увиденное после обработки запроса заставило растеряться. Сочетание таких имени и фамилии, кажется, вполне могло конкурировать с пресловутым «Джоном Смитом»[15]. Эрика, чьи брови взметнулись вверх, прокрутила колёсико мыши до конца страницы, чувствуя зарождение паники. Вспомнила о вариациях на «Джеймса»… Затем журналистская выносливость, подкреплённая работой у Локвуда, одержала победу: решено было действовать аккуратно и методично.

Для начала девушка обратила внимание на фотографии и возраст пользователей. Юных созданий, чьи профили изобиловали подростковыми снимками, она отсекла сразу. Роджерсонов и Роджеров – тоже. Список немного уменьшился. Прикидывая, как поступить, Эрика обозрела других «подозреваемых», часть из которых вообще не имела снимков в профиле, и тут услышала шум воды из кухни. Луиза, тоже проснувшаяся, собиралась варить кофе и заниматься завтраком.

– Доброе утро, - прежде, чем женщина успела откликнуться, вбежавшая следом Эрика молитвенно сложила руки, - мам, я – псих, сама знаю. Но мне определённо нужна твоя помощь.

Нельзя сказать, что Луиза, выслушав просьбу, точнее, внезапное предложение, рассердилась или сильно удивилась. Нет, её вообще сложно было озадачить. Но пара-тройка возражений прозвучала, тем не менее.

– Эрика, ты представляешь, сколько лет прошло? Двадцать пять, - поставив джезву на плиту и следуя в комнату, миссис Рубинштейн сделала педагогический акцент, - двадцать пять, малыш! Жизнь, люди, память – всё поменялось!

– Я не прошу составлять фоторобот, ма, давай просто попробуем. Это же шанс!

Глубокий вдох и озадаченная пауза.

– А что, если он вообще сетями не пользуется, как я, например?

– А что, если пользуется?

Возражения зашли в тупик, да так там и остались. Подёргав носом и не чуя пока убегающего кофе, Луиза села за письменный стол, ближе к открытому ноутбуку. Эрика, взяв второй стул, примостилась рядом, готовая искать, наводить вопросами и выстраивать целые версии. Кофе в то утро, конечно, убежал, но зато лишние Джеймсы устранились и укоротили список.

Эрика отдавала себе отчёт, что, возможно, здорово гонит и торопит события. Что для мамы это может быть слишком: только-только пересилила себя и выпустила прошлое на волю, вспомнила первую любовь… А тут вдруг уже заставляют чуть ли не опознавать личность, пропавшую с горизонта на четверть века. Ставя себя на место Луизы, девушка трезво оценивала поспешность, имевшую мало общего с действиями рассудительной молодой журналистки. Возвращаясь же на своё собственное место… Там, похоже, рассудительность можно было слать к чёрту.

Она понятия не имела, куда всё зайдёт, если мама вдруг на одной из фоток узнает Джимми и ткнёт пальчиком в чей-то профиль. Она и хотела такого исхода, и боялась его. Страстно желала и оттягивала момент. Трудно произносимое и никогда не звучавшее в доме слово «папа» билось в груди двумя сердечными тактами.

– А вот этот? Похож чем-нибудь?

– Ну, если только «чем-нибудь»…

– Ма!

– Эрика, он мог располнеть, подурнеть, украсить себя татуировками.

– Угу, ещё скажи, что он в монастырь ушёл.

– Всё возможно, детка.

– Мам, я серьёзно.

– И я тоже.

Диалоги и Фейсбук никуда не завели, если не считать того, что к концу первого дня претендентов стало совсем немного. И часть, будто специально, оказалась из тех, не сфотографированных. Решено было взяться за Твиттер… Эрика смотрела на мать, гадая, продолжить ли упорствовать или отступить с почтением и терпением. Квадратное фото призывно лежало возле клавиатуры – привет из далёкого прошлого. Его стоило лишь поймать и протянуть в будущее.