Стефани впервые враждебно смотрела на неё. Эжени стало неуютно, она поспешила добавить:

– Кто скажет тебе правду, Стеф? Кто освободит тебя от мучительной симпатии к человеку, державшему пистолет у твоего виска? Он захватил самолёт не для того, чтобы найти свою любовь. Все его действия не что иное, как манипуляция. Возможно, на твоём месте так поступила бы любая женщина. Не ты, но твоё подсознание устроило «акцию покорности», чтобы выжить в том мире. Сними с себя ответственность за своё поведение в ситуации стресса, теперь ты в безопасности и впереди – только светлое будущее.

Как больно было слушать её слова! Неужели они могли быть правдой? Стефани сидела, растерянная и подавленная. За окном вспыхнули фонари, освещая тёмную улицу, здесь же, внутри, по-прежнему было уютно и тепло. Вино, выпитое без меры из-за напряжённого разговора, потихоньку делало своё дело.

– Стало быть, заложник никогда не сможет смотреть на агрессора в ином статусе? Он навсегда останется для него нападающим? А жертве придётся защищаться всю жизнь? – с некоторой долей грусти сказала Стефани.

– Я понимаю, что советовать забыть тебе те дни неправильно – ни с профессиональной, ни с человеческой позиции, - сочувственно произнесла Эжени, - только время может залечить рану.

Стефани решилась посмотреть ей в глаза.

– А если не было раны? В этом случае твоя наука бессильна? Какой термин придумать для моего явления?

Разговор начинал выходить за рамки профессиональной компетенции Эжени, а обсуждать пошатнувшиеся чувства подруги к брату ей было неуютно.

Она позвала официанта, чтобы расплатиться; потом, скрывая лёгкую нервозность, предложила Стефани уйти:

– Нам пора, уже поздно. И хотя я не могу дать все ответы на твои вопросы, уже завтра ты будешь по-другому смотреть на наш разговор, поверь мне.

Стефани покорно дала Эжени увести себя в отель, а на следующий день сообщила, что готова к пресс-конференции и вслед за ней – к подписанию контрактов. Эжени права: пора возрождать себя, подобно птице Феникс, из пепла тлеющих воспоминаний, огонь которых всегда трудно поддерживать одному.

Восседая за столом в торжественно убранной зале, Стефани поглядывала на всех свысока и счастливо улыбалась. Приятно было видеть рядом с собой Тауфика и Идриса. Идрис встретил девушку, в ближайшую неделю должна была состояться их свадьба. В благодарность за спасение Стефани преподнесла им подарки: Тауфик стал владельцем новенького "ягуара", а Идрис со своей невестой отправился в путешествие на прогулочной яхте, принадлежащей когда-то Стефани. Джон Колкетт получил свои четыре миллиона, но пока ещё не отъехал на Мальту, оставаясь рядом с актрисой — шумиха вокруг её имени была на руку, ведь кусочек славы доставался и ему.

Самым озабоченным выглядел Пол: с тех пор, как Стефани вернулась, он неотлучно находился возле неё, боясь, как бы дни, проведённые в плену, не отразились пагубно на хрупкой женской психике. Но Эжени поспешила успокоить его — после разговора в ресторане стало ясно, что кризис миновал, Стефани «вернулась» в реальность, которую Пол был готов сделать волшебной.

Пресс-конференция началась – репортёрам разрешили задавать вопросы.

— Мадемуазель Делож, сколько дней в общей сложности Вы провели в плену?

— Какие отношения установились между заложниками и террористами?

— Продолжали ли Вы верить в своё спасение?

— Что Вы можете рассказать о жизни в джунглях? Как действовали на Вас климат, неприятное окружение, постоянное ожидание опасности?

Лишь один вопрос заставил её почувствовать себя неуютно:

— Что случилось со Стивеном Дани?

С тех пор, как она прилетела в Париж, и особенно после откровенного разговора с Эжени, Стефани старалась гнать от себя мысли об этом человеке. К чему бередить душу — помолвка с Полом уже состоялась, назад пути не было. Было бы легче никогда не вспоминать о лесном бродяге, но иногда по ночам Стефани снились кошмары, в которых она убивала Стивена большим острым ножом, по форме напоминающим паранг. Можно было бы выкинуть споры "дамы под белой вуалью", но почему она так красиво и высокомерно распластала свои нити посреди сада Стефани, почему не растёт где-нибудь в ботаническом саду?

Однажды ночью она встала, подошла к окну и отдёрнула штору: не подозрительные тени крались вдоль дорог, а мягко шуршали по асфальту шины проносившихся мимо машин; город миллионов огней величественно и гордо раскинул перед ней безмятежно спящие улицы. Жители спали в своих уютных тёпых постелях, не потревоженные криками ночных обитателей, не пугаемые осторожными шагами невидимых хищников. Душный сухой воздух проник в дом, стоило Стефани приоткрыть окно. Каменные джунгли – как в них было тоскливо!