За прелесть дивную — постичь ее нет сил.

Там — дикий сплав миров, где часть души вселенской

Рыдает, исходя гармонией светил.

Но таким же трагедийным персонажем современности, причастным к большой

народной драме и одновременно отмеченным проклятием отторжения,

отдельности от «стихии», свойственным «страшному миру», оказывается и

лирический персонаж — поклонник Кармен:

И в зареве его — твоя безумна младость…

Все — музыка и свет: нет счастья, нет измен…

Мелодией одной звучат печаль и радость…

Но я люблю тебя, я сам такой, Кармен.

(«Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь»)

Введение цикла «Кармен» в композицию третьего тома, вместо ранних

циклов, неорганичных здесь, перекидывает мостик от концепции «Страшного

мира» к основному пункту, идейному зерну всего построения — к циклу «На

поле Куликовом». Однако для полной закономерности внутренних переходов в

композиции книги такой мостик еще недостаточен. Весь опыт Блока

переломных лет, готовивший его творчество 10-х годов, «задавал» на будущее

не только тему «стихии», «народа», но и тему «культуры», «интеллигенции», и

только во взаимосвязанности, во взаимопереходах этих двух начал возникала

историческая перспектива, связь «прошедшего» и «будущего». Концепция

современной городской жизни в ее трагических противоречиях, каковой

является «Страшный мир», в особенности нуждалась, для полной органичности

переходов, в теме социальной активности, осознанного отвержения

«прошедшего» и столь же осознанного устремления к «будущему». И тут

обнаруживается наиболее важное, значимое обстоятельство во всей истории

блоковской трилогии лирики. В окончательной композиции третьего тома

осознанная социальная активность в отрицании прошлого и утверждении

необходимости перехода к будущему сконцентрирована в разделе-цикле

«Ямбы», следующем за разделами «Страшный мир» и «Возмездие». В

композиции книги «Ямбы» образуют как бы гребень ритмической волны,

идущей от «Страшного мира» через промежуточные разделы и цикл «Кармен» к

разделу «Родина». Однако раздела-цикла «Ямбы» нет еще даже во втором

издании третьей части трилогии лирики, в издании 1916 г. Там на месте

«Ямбов» стоит раздел из переводов Гейне, самой иронической манерой

раскрытия внутреннего мира личности выражающий трагический скепсис.

«Ямбы» заменяют переводной цикл только в окончательной редакции третьего

тома, вышедшей в свет в 1921 г. Говоря иначе, трагический скепсис в виде

самостоятельной темы в композиции книги исчезает только в годы революции,

и тогда же появляются полностью органичные идейные переходы от

«Страшного мира» к разделу «Родина» и его центру — циклу «На поле

Куликовом». И следовательно, только в этой композиции делаются

органичными отношения между «народной» и «интеллектуальной» темами

книги. Прояснение идейного смысла третьего тома, реализованного в его

композиции, относится к творчеству Блока революционных лет.

Сами по себе стихи, из которых образуется цикл «Ямбы», относятся к

дореволюционному периоду творчества Блока. Выше говорилось о стихах из

«Ямбов», относящихся к периоду подведения Блоком итогов первой русской

революции. В остальном — в идейном составе «Ямбов» чрезвычайно важное

значение имеют темы и мотивы, связанные с работой Блока над поэмой

«Возмездие», как бы в своем роде драгоценные осколки из не поддающегося

воплощению большого эпического замысла. Работа над «Возмездием»

начинается в те же годы, когда складывается концепция «Страшного мира», и

тянется до последних лет жизни поэта, так и не находя себе завершения.

Очевидным образом в этом крушении эпического замысла, который во многом

питает гениальную лирику третьего тома и от которого прямо откалываются

гениальные стихи, но сам он реализоваться не в состоянии, — проявляется

общий трагедийный характер эволюции Блока. Согласно авторскому

изложению в позднейшем предисловии к поэме, ее «тема заключается в том, как