жизненных программ, но отождествлять эти программы с мировоззрением

самого Блока особых оснований нет264. В августе 1906 года, когда, очевидно,

оформлялся окончательный замысел «Короля на площади», в предисловии ко

второй книге лирики «Нечаянная Радость» поэт писал: «Все мы потечем на мол,

где зажглись сигнальные огни. Новой Радостью загорятся сердца народов, когда

за узким мысом появятся большие корабли» (II, 370). Символ «прихода

кораблей» является основным в «Короле на площади». Из сопоставления

финала пьесы и концовки предисловия к «Нечаянной Радости», по-видимому,

можно заключить, что у Блока не было мрачно-фаталистических выводов

263 Веригина В. П. Воспоминания об Александре Блоке. — Ученые записки

Тартуского ун-та, 1961, вып. 104. Труды по рус. и слав, филологии, IV, с. 313.

264 Подобное отождествление характерно для работы Д. Е. Максимова

«Александр Блок и революция 1905 года» (в кн.: Революция 1905 года и русская

литература. М.-Л., 1956). При этом Д. Е. Максимов обнаруживает

«непонимание Блоком партийных методов борьбы» (там же, с. 271). Подобное

непонимание, по Д. Е. Максимову, «субъективно» представляет собой

«результат политической незрелости», а «объективно» должно быть сочтено

«проявлением буржуазной идеологии с ее маскировочной тактикой

отталкивания от всякой политической четкости» (там же). Применение к Блоку

такого рода положений, к нему или к какому-либо другому крупному писателю

не относящихся, неправомерно.

относительно общественно-исторической перспективы.

«Король на площади» идейно не получился потому, что Блоку еще

недостаточно ясны были те проблемы новой эпохи послереволюционного

перелома, над которыми он должен был работать как художник. Драма не

получилась художественно потому, что в какой-то степени она была шагом

назад. Новые художественные пути открывал Блоку «Балаганчик». Сплетение

лиризма и иронии с большой силой обнажило невозможность создания образа

монументального трагического героя в пределах метода символизма. «В тайник

души проникла плесень» — так обобщал поэт проблему первой драмы в

стихотворении «Балаган», написанном уже после драмы. Противоречивый мир

общественных отношений стал содержанием души самого героя. Сила Блока —

и лирика и драматурга — в анализе противоречий сознания человека,

объективно ставшего нецельным. Коль скоро противоречивость перестала быть

чем-то изнутри присущим, но необъяснимым для самого героя (так было в

стихах о Прекрасной Даме) — необходимо было идти к дальнейшей социальной

и жизненной конкретизации и героя и самого действия в драме. Открылась

возможность искать слияния конкретной изобразительности с социальной

темой и с тем типом героя, контуры которого намечены в «Балаганчике». Блок

ищет изобразительности в стихах, последовавших за первой книгой его лирики,

и это не формальные искания — это стремление понять современную жизнь и

современного человека. Суть неудачи «Короля на площади» в том, что Блок

пытался решить большую социальную тему, минуя этот свой, хотя и

противоречивый, но перспективно очень ценный опыт по изображению

«хаотической», «стихийной» действительности, в особенности — жизни

современного города. Последнее звено в трилогии лирических драм 1906 г.,

«Незнакомка» представляет собой одно из важнейших у Блока произведений

именно потому, что здесь поэту удалось дать в своеобразном сцеплении

волновавшие его социальные и лирико-психологические темы. Таким образом,

была достигнута новая ступень в художественном осознании действительности.

В художественном плане «Незнакомка» представляется прямым развитием

и обогащением тем «Балаганчика». В первой драме Блока действие все время

возвращается к традиционной драматической схеме, пародийным

«обыгрыванием» которой как будто бы и достигается специфическая

действенность пьесы. Однако за этой мнимой «пародийностью» скрыта

глубокая мысль: шаблон драматического построения невозможен потому, что