главным образом потому, что он «еще не созрел для изображения современной

жизни», и далее уже точно указывал, что за эпоху и людей он реально хотел

представить в средневековых костюмах: «… время — между двух огней, вроде

времени от 1905 по 1914 год» (IX, 288). Соединить два аспекта изображения —

историю и современность — в органическом единстве шекспировского типа

Блок не смог.

В намерения Блока вполне входило прочтение его драмы как произведения

о современных людях и их отношении к историческому времени в своей личной

судьбе. Поэтому не правы были критики из символистского лагеря, полагавшие,

что Блок в своей новой драме стремился уйти от современности и поэтому

создал произведение мертворожденное, вымученное. Публицист Д. Философов

из литературной группы Мережковского после выхода в свет «Розы и Креста»

писал, что от драмы «веет холодом», и объяснял эту мнимую отдаленность от

современности тем, что у Блока нет иллюзорного, религиозного оправдания

буржуазных отношений, нет «веры, нет непосредственного ощущения связи с

людьми как данного»274. Гораздо вернее определил тогда критик В. Гиппиус

основную тенденцию Блока как стремление понять современные коллизии и

противоречия без всяких мистических иллюзий; по его словам, больше всего

чувствуется в драме Блока «острая потребность найти пути в этом — уже не

волшебном — мире, в котором надо жить»275. Что дело было именно в этом —

т. е. в желании разобраться в противоречиях современности, постигнуть

современного человека — свидетельствует следующий, не реализовавшийся

драматический замысел Блока276. В органической связи со столь

существенными для Блока 10-х годов демократическими тенденциями он

набрасывает драматический сюжет и, неоднократно к нему возвращаясь,

собирается создать произведение о развитии промышленности в России.

Критикой отмечалась несомненная связь отдельных ситуаций этой наметки с

драматургией Чехова, и в частности с «Вишневым садом»277. Чрезвычайно

любопытны поиски Блоком характера центрального героя — совсем иного типа,

чем в его прежних драмах, однако важно и то, что в порядке отталкивания этот

характер возникает рядом с мыслями о «Розе и Кресте»: «Бертран был тяжелый.

А этот — совсем другой. Какой-то легкий. Вот — современная жизнь, которой

спрашивает с меня Д. С. Мережковский» (VII, 251). В этом контексте видно, что

Бертран осмысляется как отражение человеческого типа, связанного с

трагизмом истории; новый же замысел, несомненно, подводит Блока более

прямо к конкретным человеческим отношениям, характерным для

современности. Вся основная линия развития Блока-драматурга оказывала

существенное воздействие на творчество поэта в целом в дореволюционный

период. Она оказалась чрезвычайно плодотворной и для Блока в эпоху

274 Речь, 1913, 18 ноябр. (1 дек.).

275 Рус. мысль, 1914, № 5, с. 31 (паг. 3-я). — Подпись: В. Галахов.

276 Об этом см.: Орлов В. Н. Неосуществленный замысел Александра

Блока — драча «Нелепый человек». — Учен зап. Ленингр. пед. ин-та, 1948,

т. 67, с. 234 – 241.

277 См.: Р<оскин> А. И. Александр Блок обращается к Чехову. — Лит.

критик, 1939, № 2, с. 233 – 234.

социалистической революции. Известно, что Блок возводил свою

революционную поэму «Двенадцать» к двум лирическим циклам 1907 и

1914 годов, изображающим «стихийную» любовную страсть. Само по себе это

верно, но неполно. Поэма «Двенадцать», конечно, была бы невозможна без тех

опытов создания трагически противоречивых характеров в их прямых связях с

социальной действительностью, которыми был занят преимущественно Блок-

драматург. Огромная и разносторонняя театральная работа Блока в

революционную эпоху — деятельность по организации нового театрального

репертуара, рецензирование пьес, выступления перед новой аудиторией с

пропагандой классического репертуара, основание, совместно с группой

общественных деятелей с Горьким во главе, Большого драматического театра —

еще ждет своего исследователя. Блок-драматург в этот период создает