его приехала из Вольска нежданно-негаданно и встретила сочувствие у

командующего и члена военного совета. Через много дней, очнувшись от всего

происшедшего, Котельников понял, что семью нарочно вызвали, удружил кто-то из

поборников нравственности. Встреча состоялась в холодной гостинице.

Валентина постарела и казалась Котельникову совсем чужой. Ребята держали себя

стойко, по-мужски, и с любопытством поглядывали на блудного отца*'.

Лексический анализ слов важен и при этимологизации

родственных фразеологических оборотов, так как только он

позволяет определить, какие из фразеологизмов возникли на

основе первоначально свободного сочетания слов, а какие

образованы по модели. Так, фразеологизмы нести вздор;

нести чепуху, с одной стороны, и нести ерунду; нести чушь —

с другой, по своему происхождению различны. Обратим

внимание на исходные значения образующих слов: нести, та-

щить можно было только вздор (старое значение 'стружки,

отходы') и чепуху (старое значение 'щепки, мусор'), но не

ерунду и чушь (это ведь абстрактные «предметы»). Таким

образом, фразеологизмы нести вздор и нести чепуху возникли

на основе свободных сочетаний слов в результате их

метафорического употребления. Что касается фразеологизмов нести

чушь и нести ерунду, то они являются вторичными и

образованы по модели названных выше путем синонимических

подстановок. Об этом ясно свидетельствуют первичные значения

слов чушь (чужь 'чужое') 'непонятное, бессмысленное' и

ерунда 'вздор, чепуха; пустяки' (< герундий — одна из наиболее

трудных для усвоения глагольных форм в латинском языке);

эти слова никогда не обозначали конкретных предметов,

которые можно было бы тащить или нести.

Существование в пределах фразеологического оборота слов

с устаревшим сейчас или известным лишь в диалектах

значением с необходимостью требует при этимологическом анализе

внимательного и дифференцированного подхода также и к

фразеологизмам, включающим, на первый взгляд, одинаковые

компоненты. Эти компоненты могут быть на поверку разными,

если и не омонимами, то отражающими различные значения

1 Пример из книги В. В. Виноградова «О языке художественной

литературы» (М., 1959).

143

одного и того же слова. Например, всем хорошо известны

фразеологизмы С милым рай и в шалаше и Милости прошу к

нашему шалашу. Пословица С милым рай и в шалаше

значит 'с любимым человеком всегда хорошо, даже в очень

стесненных материальных условиях'; поговорка Милости прошу

к нашему шалашу — 'фамильярно-шутливое приглашение

присоединиться к компании, сесть за стол*. Сближает эти

фразеологизмы наличие в их составе имени существительного

шалаш. Однако это разные слова. И смысловая разница

между ними возникла в результате развития у слова шалаш

переносного значения.

Пословица С милым рай и в шалаше возникла в начале

XIX в. По своему происхождению она является «крылатым

словом» — строкой из стихотворения Н. М. Ибрагимова

«Русская песня», не только очень быстро завоевавшего

популярность, но и действительно ставшего русской народной песней.

Фраза из песни и превратилась в пословицу.

Не ищи меня богатый:

Ты не мил моей душе.

Что мне, что твои палаты?

С милым рай и в шалаше!

Как видим, здесь шалаш имеет значение 4бедное жилище;

лачуга; легкая постройка, наскоро сделанная из веток, соломы

и т. д.'. Недаром в тексте оно противопоставляется слову

палаты.

Иное, вторичное и более узкое значение имеет имя

существительное шалаш в поговорке Милости прошу к нашему

шалашу. В ней оно выступает уже как синоним слова

палатка (!) в значении 'легкая постройка с прилавком для мелкрй

торговли1. Дело в том, что фразеологический оборот Милости

прошу к нашему шалашу, несомненно, восходит к

пригласительной формуле мелких торговцев на ярмарке, зазывавших