распространенного фразеологизма поговорочного характера. А. А. Потебня

предполагал, что фразеологизм собаку съел возник в

крестьянской среде: лишь «тот, кто искусился в этом труде, знает,

что такое земледельческая работа: устанешь, с голоду и

собаку бы съел»1. Однако такое объяснение В. В. Виноградов не

без основания считал «народноэтимологическим»,

субъективным осмыслением фразеологизма. Ведь устойчивого сочетания

слов «устанешь, с голоду и собаку бы съел» никогда в нашей

речи не существовало2. Явно анекдотическим надо признать

объяснение фразеологизма собаку съел С. В. Максимовым,

считавшим, что этот фразеологизм восходит к свободному

сочетанию слов, заключающему в себе насмешку над петро-

1 Потебня А. А. К истории звуков русского языка. Варшава, 1883, вып. 4,

с. 83.

2 См.: Виноградов В. В, Русский язык, с. 24.

139

заводцами, будто бы нечаянно чуть не съевшими на свадьбе

щи с собачиной1.

Думается, что фразеологический оборот собаку съел при

всей своей необычности (с точки зрения логического

несоответствия значения целого фразеологизма и значений его

компонентов) не представляет собой ничего исключительного.

Скорее всего, этот фразеологизм (как и собака на сене) является

одной из многих идиом, возникших в своем современном

значении и составе в результате сокращения полной формы.

Источником его, видимо, является поговорка, зафиксированная,

в частности, В. И. Далем: Собаку съел, а хвостом

подавился. Эта поговорка употребляется по отношению к человеку,

который сделал что-то очень трудное, а на пустяке

споткнулся. Такое метафорическое значение возникло у поговорки

совершенно закономерно на основе прямого, которое

складывается из значений составляющих фразеологизм слов ('мясо у

собак невкусное, собак не едят, а съесть целую собаку, если

не невозможно вовсе, то чрезвычайно трудно'). Современное

же значение 'мастер на что-л.* возникло уже у сокращенной

формы собаку съел: тот, кто сделал и может сделать что-либо

очень и очень трудное, является несомненно мастером своего

дела.

Дополнительной аргументацией в пользу предполагаемого

объяснения может служить «морфологическая ущербность»

фразеологического оборота собаку съел. Ведь в нем можно

употребить глагол только в форме прошедшего времени, как и

в соответствующей полной форме поговорки. Заметим, что

отмеченная «морфологическая ущербность» фразеологизма

собаку съел устранена в глаголе насобачиться 'стать мастером

на что-л.\ возникшем в результате «сжатия» фразеологизма в

слово.

Однако, учитывая существующее явление эллипсиса

исходной формы фразеологических оборотов, было бы совершенно

неверным, сравнивая фразеологические обороты ума палата —

Ума палата, да разума маловато — Ума палата, но

палата № 6, считать первый результатом сокращение второго или

третьего. История русского литературного языка сввдетельст-

1 См.: Максимов С. В. Крылатые слова, с. 237—241.

140

вует, что и второй и третий фразеологизмы являются

каламбурно-шуточной переделкой первого.

То же можно сказать и о фразеологических оборотах

целиком и полностью и лишь только, выступающих, на первый

взгляд, как фразеологизмы, созданные по одному и тому же

если не структурному, то по крайней мере

образно-художественному образцу — путем объединения слов-синонимов. Если

фразеологизм целиком и полностью является действительно

таким, то устойчивое сочетание слов лишь только можно

считать таким лишь в синхронном плане. В настоящее время

значение фразеологизма лишь только равно значениям

составляющих его компонентов. Фразеологизм лишь только (как и

целиком и полностью) можно свободно заменить или одним

первым его компонентом, или одним вторым, потому что слова

лишь и только сейчас употребляются как синонимы. Таким