образом, получается, что лишь только принадлежит как

будто к числу фразеологизмов, построенных на синонимии,

составленных из равнозначных слов, повторяющих в

«усилительных» целях одно и то же (ср.: целиком и полностью; судить

да рядить; ум за разум заходит; переливать из пустого в

порожнее; маг и волшебник).

Однако это не так: слова лишь и только не всегда были

синонимами. В устойчивом сочетании слов вокруг да около

бывшие синонимы вокруг (от кругъ) и около (от коло 'круг';

ср.: округ, окрест) превратились в слова, различающиеся по

значению. В фразеологическом обороте целиком и полностью

разные слова превратились в синонимы. О несинонимичности

слов лишь и только свидетельствует старая поговорка

Только стало, а лишку нет. Слово только восходит к толико

(ср. малая толика), обозначавшему первоначально 'столько*

(сколько есть), т. е. какое-либо количество. Слово лишь

возникло из лише 'больше, сверх, свыше* (ср.: авось < авосе;

а осе 'вот'), формы сравнительной степени имени

прилагательного лихъ 'большой, лишний' (давшего также и лишек

'излишек'). Букву ь в этом слове стали писать по аналогии со

словами типа авось или бишь.

Где же были точки соприкосновения в значении таких

разных слов, как лишь и толико? Они были, очевидно, в

обозначении словом толико малого количества (недаром В. И. Даль

объясняет лишь и только через посредство слов чуть, едва,

141

еле) в контекстах типа малая толика; только-только

хватило; излишек же всегда был по отношению к общему

количеству небольшим. Таким образом, фразеологический оборот лишь

только возник на основе совершенно иного по своей

структуре свободного сочетания слов, нежели фразеологизмы типа

целиком и полностью и сложносоставные слова типа тоска-

печаль, друг-приятель, путь-дорога.

Так же неверным было бы, исходя только из состава и

структуры, считать идентичными по происхождению, например,

фразеологические обороты артезианский колодец; блудный

сын; закадычный друг. Если фразеологическое сочетание

закадычный друг (первоначально Собутыльник1, слово

закадычный возникло на основе фразеологизма залить за кадык

'выпить') является исконно русским, то в фразеологизмах

артезианский колодец и блудный сын заметно иноязычное

влияние: артезианский колодец представляет собой полукальку

фр. puits artesien; блудный сын является заимствованием из

старославянского языка.

Разного характера будут здесь и комментарии лексико-

семантического характера, так как в фразеологических

оборотах артезианский колодец и закадычный друг имена

прилагательные имеют исходное фразеологически связанное значение

(слово артезианский неразрывно связано со словом колодец,

слово закадычный — со словами друг и приятель), тогда как

в процессе употребления фразеологизм блудный сын с точки

зрения степени его семантической слитности изменился. В

древнерусском языке блудный сын было фразеологическим

выражением (ср.: жена блудная; блудное глумление; блудная

одежда); впоследствии, с утратой именем прилагательным

способности соединяться с другими словами и приобретением им

значения 'вышедший из повиновения родителям', этот

фразеологизм превращается в фразеологическое сочетание и даже —

при употреблении в переносном значении (по отношению к

члену какого-либо коллектива, не подчиняющемуся его воле) —

в фразеологическое единство.

Данной характеристике изменения степени семантической

слитности фразеологического оборота блудный сын не

противоречит созданный на его основе фразеологический неологизм

блудный отец, в котором слово блудный как бы приобретает

свое первоначальное значение, переосмысленное в духе прит-

142

чи о блудном сыне. Ср. индивидуально-стилистическое

использование фразеологизма блудный отец:

«События развернулись стремительнее, чем ожидал Котельников. Семья