Шрифт:
А может, всего лишь мгновение. Вопросы тем временем продолжались.
Ваше отношение к жизни?
Я разочарован.
Ваше отношение к смерти?
Смерть - всего лишь конец рождения, как рождение это начало смерти. Я не боюсь смерти. Есть вещи пострашнее в жизни, чем смерть.
Какую главную мысль вы вынесли из жизни?
За все приходится платить.
Что больше всего ценили в жизни?
Бесшумное вращение Земли.
Что, по-вашему, нужно человеку для счастья?
Смотря какому... Если вы имеете в виду человеку вообще... То немного... Например, сначала много боли, а потом обезболивающего.
Вы были счастливы?
О, много раз.
Как вы относились к мудрецам?
Я всегда сомневался в их мудрости. Но не в самих.
Как вы относились к дуракам?
Иногда завидовал. Но пытался избегать их общества.
Как вы относились к женщинам?
По-разному.
А конкретней?
Тогда к какой конкретно?
Вы верите в любовь?
– спросил голос через паузу.
Не знаю, - ответил Уваров, пожав плечами.
– Говорят, любовь это Бог... и наоборот.
Как вы относитесь к Богу?
Я искал его.
Будь у вас еще одна жизнь, вы прожили бы ее так же или попытались бы что-нибудь в ней изменить?
Уваров задумался, потом уверенно ответил:
– Что толку менять что-то в жизни, если сам ты останешься неизменным. Будь я други м, я бы и жизнь прожил совер- шенно другую Что вы посоветуете своему врагу?
– Всегда говорить правду.- Что вы посоветуете своему другу?- Слушать то, что говорит враг.- Что вы лучше помнили: зло, которое причиняли вам,или добро, которое делали вы?- Что значит - лучше? Я прекрасно помню всё.- Вы грешили?- Еще как!- Почему?-Ну...Яжил.- Какие из десяти заповедей вы нарушали?- А их десять? Я думал, больше. Наверное, все. Не знаю.- Вы жалеете о чем-нибудь?- Я не жалею. Я сожалею.- И последнее. На какой вопрос вам ответить было труднее всего?- О Господи... На этот.- Вот, собственно, и всё.Уваров вновь очутился в кафе «Боливар». Вера как ни в чем не бывало сидела напротив.Саша хлебнул шампанского. Вытащил из кармана пачку сигарет, закурил, не сводя с Веры внимательных глаз. Он протянул ей пачку, она покачала головой.- И что это было?
– спросил он.- Ничего.- Нет, что-то было.- Ничего. Я попросила представить - вы представили.-Допустим, -медленно кивнул он, соглашаясь.
– Ачто будет потом? После всего этого?- Да откуда ж я знаю, - усмехнулась Вера.
– Может, другая жизнь. Если вы достойный человек, то та, которую бы вы хотели, а если нет, то та, которую не хотели бы. Он нахмурился:- Я не нужен ему. Я никому не нужен!
– Он выдернул свою руку из-под ее руки.
– Откуда взялась эта уверенность в знании чужой жизни и вообще всего?! Устроили тут черт знает что! Вы сначала со своей жизнью разберитесь! Нужен – не нужен! Ему всего-то год! Он, может, и не помнит меня. Он,
может, и не мой вовсе! И не надо делать из меня чудовище! Я такой же, как все...
– Уваров задумался и добавил спокойней: - Никогда не хотел быть, как все...
– Вы нужны ему, а он нужен вам, - тихо, но уверенно проговорила она.
Встав, Уваров навис над Верой.
– Послушайте, кто вы такая?- Вера.- В каком смысле?
– Меня так зовут.
С минуту - чуть меньше - они смотрели друг другу в глаза.
– Скоро начнется, - сказал он наконец, - я пойду на улицу, хочется умереть на воздухе. «Боливар» не вынесет двоих.
Уваров направился к выходу, но на полпути остановился, постоял, обернулся.
– Я думаю, - сказал он, - там не будут задавать вопросы.
Там всё знают.
Вера улыбнулась, счастливая, словно речь шла о всеобщем празднике:
– Там всё знают, - подтвердила она.
– И там всё поймут.
Он хотел улыбнуться ей в ответ, но не смог.
Выйдя на улицу, он прикурил следующую сигарету. Осмотрелся. Кругом - ни души. Он вышел на проезжую часть и зашагал по ней, сунув руки в карманы.
До конца света оставалось минут сорок.
СБОРИЩЕ НЕУДАЧНИКОВ
Факты и вымысел в моих книгах так перемешаны, что сейчас, оглядываясь назад, я не всегда могу отличить одно от другого.
СОМЕРСЕТ МОЕМ
Глава первая «Черный карат»
Не так давно я заезжал к сестре, на район в котором рос, и повстречал товарища из прошлой жизни. Привет, как дела, че почем, то да се, пятое-десятое, ля-ля-тополя. ..
Разговорились. Вспомнили общих друзей-знакомых. Оказалось, кто в живых еще, те сидят. Короче, классика: иных уж нет, а те далече.
Сам он год-два как освободился. Сейчас помощник депутата.
– Ну, а ты где?
Мне отчего-то стало неловко.
– Да так, - говорю, - в театре одном. Играю.
Одна его бровь на обычно каменном лице слегка приподнялась, что скорее всего означало крайнюю степень удивления.
– Серьезно? Ты - клоун?!
Вот тебе раз! Я прямо-таки растерялся. Что тут скажешь? Мог ли я отрицать? Или хотя бы оспаривать точность подобного определения? Я попытался:
– О чем ты говоришь? Я актер.
Он тяжело вздохнул. Это было вполне красноречиво. Ему оставалось только скорбно добавить: каких, мол, людей теряем... Но я его опередил.
– Что поделаешь?
– говорю.
– Одни идут в депутаты, другие - в артисты. Работать никто не хочет. Кстати, приходи как-нибудь к нам в театр.
Он покачал головой, затем судорожно пожал плечами, скривился, покивал и наконец спросил:
– А что это за тяга такая - театр?
На этот вопрос я ответить не смог. Ему.
Вообще-то я не люблю театр.