Шрифт:
– Где хлеб?
– Хлеб?
– переспросил Саня громко, стараясь перекричать шум воды.
– Ты вчера пошел за хлебом, - напомнила она.
Да, я вчера пошел за хлебом...
– Ну, и?
Ну, и... нахлебался.
– Леонид, - обратилась ко мне Надежда Ильинична официальным тоном, - очень прошу, чтобы впредь не видела вас в нашем доме.
– Хорошо, - покорно ответил я.
Настроение было ни к черту.
– Не бери в голову, - успокаивал меня Саня по дороге в травмопункт.
– У меня она несдержанна, но отходчива. Бывает, на батю как обидится, ну прямо смертельно, а через минут десять, как ни в чем не бывало, шутит, смеется...
Я слушал его вполуха. Меня смущал мой внешний вид. Казалось, все люди пялятся на меня, хоть и отводят поспешно взгляд, лишь только я гляну на них.
Я их понимаю. Было на что посмотреть. Один глаз перемотан а-ля «раненый партизан», второй смотрел через тонкую щелочку «разноцветного заплыва».
В метро один алкаш вообще уставился на меня, как туземец на икону. Я уже хотел было послать его душевно к такой-то матери, но тут он подошел ко мне и сказал:
Молодой человек, это, конечно, не мое дело, но вы замотали не тот глаз, у вас подбит другой.
Спасибо, отец, не обращай внимания, так надо.
Шутка такая, что ли?
– Да, прикол...
Ну и на кого ты похож?
Я не ответил, так как подозревал, что Аленин вопрос был, по большому счету, риторическим.
– Тебе самому не надоела такая жизнь?
– задала Алена
следующий вопрос.
Не знаю, я как-то не думал об этом.
А ты вообще думаешь?
Тут Саня тяжело и, по-моему, демонстративно вздохнул и даже позволил себе скрипнуть зубами. После чего изобразил на своем лице нечто напоминающее добродушную улыбку и сказал:
– Ладно, голубки, воркуйте. А я пойду, у меня целая куча
неотложных дел.
Я поинтересовался, каких именно. Он на мгновение задумался:
– М-м, куча... Во-первых... Хлеба купить.
– У тебя же денег нет.
Вот! Еще деньги достать. Все! Увидимся!
Лишь только он вышел, Алена сказала:
Он очень дурно на тебя влияет.
– То же самое обо мне говорит его мать.
– И она права. Вы дурно влияете друг на друга.
Че ты паришь?
– Я принялся нервно прохаживаться по комнате.
– Он мой друг, и этим все сказано. Он не бросит, не предаст и может спокойно рассчитывать на такое же поведение с моей стороны. Он всегда будет на моей стороне, независимо от того, прав я или неправ, заслужил я это или нет... Короче, он мне друг, а я ему. Все.
Да вы отличные, хорошие ребята, но только по отдельности. Вместе вы слишком гремучая смесь. Вам нельзя быть вместе.
Херня! Мы должны быть вместе. Мы славно дополняем друг друга. Мы... это... как ночь и луна, как день и солнце, как Иисус и воскрес.
Алена дернула головой, смахивая белокурую челку с глаз.
Прекрасная речь! Но, повторяю, по отдельности вы отличные, хорошие ребята... А вместе... Да что тут думать? Вы бандиты!.. Нет, хуже, вы хулиганы.
Чем это хулиганы хуже бандитов?
Хулиганы, в отличие от бандитов, совершают преступления исключительно ради преступления.
– Она помолчала.
– А еще вы неудачники. Не смогли найти себя в жизни, вы недовольны собой, не любите себя и срываете злость на других... Ладно, хватит! Какое мне, собственно, дело?
Вот это правильно!
Алена прилегла на диван.
Мы будем сегодня трахаться или нет?
– Трахаться, - задумчиво повторил я, - трахаться - да, будем... Только я буду снизу, чтоб не напрягаться, а то, боюсь, швы разойдутся.
Ты лентяй, - улыбнулась Алена.
Я присел около нее на диван.
Ты хоть соскучился?
– спросила она.
Я не успел солгать, так как в этот момент зазвонил телефон.
– Не бери, - попросила Алена.
– Да ты что?!
– возмутился я.
– Он и так у меня редко звонит.
Я поднял трубку.
Леня, это Соболев! Срочно дуй на остановку, там у Брюни большие проблемы.
Какие проблемы?
Но на смену гнусавому голосу Соболева зазвучали короткие гудки.
– Прости, Алена!
Я схватил куртку, кепку и был таков. Обычное дело. Все как всегда. Продолжалась моя беспутная жизнь.
Это было давно. Лет пятнадцать назад. С Брюней я не виделся уже семь лет. У него жена, сын... И я вроде как обзавелся семьей. У меня полон рот забот и куча работы. Я отличный, хороший парень... Вот только... Не знаю, как у Саши Брюховецкого, а у меня друзей нет.
Вот такие дела...
КОНЕЦ СВЕТА
Все люди знали, что сегодня умрут. По всем телеканалам транслировали последнее обращение президента.