Еще секунда – и я расплачусь. Но у меня хватает сил на то, чтобы не сорваться. Я собираюсь с духом, глубоко вдыхаю воздух в легкие и судорожно выдыхаю. Затем говорю:

– Он изнасиловал меня.

Эта фраза действует на Джима, как красная тряпка на быка. Он начинает крушить все, что попадается ему под руку, вопя от ярости и выкрикивая обвинительные слова в адрес самого себя. Точнее, своей плохой стороны. Я приподнимаюсь и пытаюсь встать, но ноги подкашиваются. Все же мне удается это сделать. Я медленно и осторожно подхожу к Джиму, который стоит у стены и долбит в нее кулаком.

– Джим… - тихо говорю я, - Остановись. Джимми?

Он останавливается. Я слышу смех – тихий, вкрадчивый, пугающий.

– Джимми отсутствует, - говорит будто бы совсем другой голос, и через несколько секунд я вижу лицо Грега. Оно яростное, до жути пугающее меня лицо. Я поражаюсь, как такое возможно. Раньше я где-то слышала о раздвоении личности, но никогда не видела воочию. Теперь это выглядит так страшно, так пугающе. Лицо одного человека выглядит как лица совершенно разных людей. – Настучала на меня? Нехорошая девочка.

– Нет! Не прикасайся ко мне! Ты больше меня не тронешь! – воплю я, пятясь назад. Грег усмехается.

– Думаешь, если он сказал, что не тронет тебя, этого не сделаю и я? Мы два разных человека, Алиша. Так что… - он проводит пальцами по спинке кровати и медленно надвигается на меня, - …все свои решения я принимаю сам. И за то, что ты сделала, я хочу наказать тебя.

– Нет, - твердо говорю я и хватаю поднос, опрокидывая все его содержимое на пол, - Не смей.

– Почему же?

– Я покончу с собой, если ты еще хоть раз тронешь меня. Клянусь.

Глаза Грега расширяются от удивления и, как ни странно, он останавливается. Это подействовало на него!

– Ты боишься, - говорю я с неким торжеством в голосе и улыбаюсь, - Ты боишься потерять меня. Да? Как и Джимми. Вы не два разных человека…вы единое целое. Ты – его худшая сторона, вот и все. Он не тронет меня, а значит и ты тоже.

– Поспорим? – говорит Грег и улыбается, склонив голову на бок, - Ты хочешь поспорить со мной, Алиша?

– Да. Хочу.

– А ты осмелела, - вкрадчивый голос мучителя заставляет мою кровь леденеть от ужаса, но я не подаю вида. Я должна сделать над собой усилие и изобразить из себя достойного противника. – Мне кажется, ты забыла, где мы, Алиша. Ты на моей территории и никуда не денешься отсюда. А значит…я могу в любой момент поймать тебя и сделать с тобой то, что пожелаю. Тебе так не кажется?

– Я тебя больше не боюсь, Грег, - резко говорю я, вскидывая голову и пытаясь не дрожать, - Ты не причинишь мне боли.

– Спорное утверждение, очень спорное. Но ты меня убедила, - произносит он и подходит совсем близко. Я дергаюсь, но не отстраняюсь. Вот его глаза, сверкающие яростью и возбуждением; вот губы, сжатые в тонкую полоску, но все равно красиво очерченные. И руки – они берут мое лицо в охапку, а губы впиваются в мои с невероятной силой. Мне больно от этого поцелуя. Грег терзает мой рот до тех пор, пока я не начинаю задыхаться. Он отпускает меня, толкает на кровать, и тут я снова начинаю паниковать. Он снова изнасилует меня. Нет! Этого мне не вынести…

– Сегодня ты останешься без ужина, Алиша, - говорит он, нависая надо мной, - И завтра…и послезавтра. Ты ставишь мне условия? Я тоже поставлю свои. Все честно?

Он разворачивается и уходит прочь, оставляя меня лежать на широкой кровати, совсем одну. Без еды, питья.

Я снова остаюсь одна.

Глава пятнадцатая

Проходит, кажется, дня три. Возможно, больше. Мое тело начинает неприятно пахнуть, мне хочется окунуться в воду, но нет такой возможности. Еще я просто безумно хочу есть и пить. Вода, оставшаяся на столике, спасла меня от жажды на целых два дня, но потом она закончилась, как закончились и мои силы. Я с трудом поднималась с пола, чтобы походить по комнате, и сейчас она казалась мне такой же ужасной, как клетка. Выпрыгнуть из окна мне не хватит смелости, однако оставаться здесь я не могу. Только не это. Грег замучает меня до смерти. Лучше быстрая смерть.

Поднимаюсь с кровати и иду к окну. Открываю его, на это еле-еле хватает сил. Гляжу вниз – второй этаж. Нет, я что-нибудь сломаю, и Грег сможет подобрать меня и вылечить, а потом все начнется сначала. Я начинаю молиться. Тихо, неразборчиво, оседая на пол. У меня нет сил, чтобы стоять.

Еще пару дней спустя, я понимаю, что Грег просто оставил меня умирать. Медленной, мучительной смертью. Как и хотел. Я получу по заслугам за то, что сделала с Джимми Трэтстоуном. Боже, пожалуйста, дай мне умереть сейчас…

– Боже, пожалуйста… - шепчу я, уткнувшись лицом в плотный линолеум. Он скользит, и я не могу подняться. Вдруг меня приподнимают чьи-то руки и несут на кровать. Я чувствую под собой мягкую перину и улыбаюсь – слабо и почти неестественно. Представляю себя дома, где мои родители, в уюте и тепле. Мама готовит мне вкусный ужин, и я почти ощущаю его запах, а отец колет во дворе дрова, чтобы разжечь камин. Затем мои мысли летят куда-то вдаль, и я оказываюсь в другом своем доме, где меня ждет Джон и моя дочка. Она такая хорошенькая, щечки горят румянцем, а глаза, очень похожие на мои, сияют, как огоньки. Я улыбаюсь ей, она улыбается мне, и становится так хорошо, что мне совсем не хочется просыпаться. Только не назад, в суровую реальность, где меня терпеливо ожидают побои. Я чувствую, как по моим щекам стекают слезы, и так хочу их утереть, но за меня это делает кто-то другой. Пальцы, холодные и слегка шершавые, убирают одну слезинку за другой, и следом за этим я ощущаю, как моего лба касаются теплые губы. Это Джим. Наверняка, он снова здесь. Грег не стал бы целовать меня так.