– Не буду, - говорит Грег, спустя несколько секунд, и выжидающе смотрит на меня снова. Я моргаю и не понимаю, что творится в его больной голове. То он хочет моей смерти, то отказывается наказать меня. – Есть лучший способ наказания.

Он встает и разворачивается к двери. Чтобы уйти. Чтобы оставить меня без еды, воды! Нет!

– Нет, Грег! Ты не уйдешь просто так! – резко кричу я, - Я заслуживаю! Я заслуживаю наказания! Ты не можешь оставить меня одну снова, прошу, лучше побей меня.

Маленькой толикой мозга я осознаю, что умоляю маньяка остаться и избить меня, и нахожу это весьма ненормальным. Но с другой стороны, я понимаю, что не протяну больше одна, взаперти, без еды и питья. Нет, уж лучше пусть убьет меня. Я не вынесу одиночества снова.

Я боюсь сойти с ума. Как он.

Грег останавливается и, полуобернувшись, смотрит на меня большими зелеными глазами. Он удивлен моей просьбой, но в этих глазах я вижу тот самый огонек, опять. Он словно колеблется, бить меня или уйти. Его руки нервно подергиваются, я замечаю это, но молчу. Наверное, таков переход от Грега к Джимми. Но ведь Грег сказал, что Джимми больше не вернется. И он прав – не возвращается, остается Грег и, подлетая ко мне, хватает за горло, и валит на кровать. Я не издаю ни звука. Грег наваливается сверху, и мои руки оказываются распластанными по кровати, а тело прижато телом Грега. Он смотрит на меня, безумные глаза сверкают, как изумруды. Темные изумруды. В его глазах горит другое желание, я знаю его, очень хорошо.

– Ты паршивая дрянь, Алиша… - шепчет он мне на ухо, и я снова закрываю глаза. Не хочу видеть того, что он будет делать. Но сопротивляться не стану. Иначе он уйдет.

Я должна завоевать его доверие. Обязана. И, быть может, тогда мне удастся сбежать отсюда.

– Я всегда мечтал о тебе, - снова его шепот, тихий и вкрадчивый. Он словно науськивающий змей говорит на ушко самые запретные желания. Но я не Ева. – Сколько себя помню.

– Ты уже сделал то, о чем мечтал.

– Нет, не так. Я хочу, чтобы ты желала этого, Алиша. Ты будешь этого хотеть, как глотка воды, как кусок хлеба, как вдоха. Жизненно необходимо, понимаешь?

– Зачем тебе это? – верещу я тихонько. Он хватает мой подбородок и поворачивает, чтобы я могла смотреть на него. Прямо в эти страшные глаза. И я смотрю.

– Потому что я люблю тебя, Алиша, - сверкая своими сумасшедшими глазами, говорит Грег, - Ты знаешь это, не так ли? Я хочу, чтобы ты хотела меня, чтобы ты любила меня, как любила Джона Ноквилла. Мне это необходимо. Жизненно необходимо. Ты получила достаточно наказаний. А всем остальным я уже давно отплатил.

Я моргаю, непонимающе глядя на него, и только спустя несколько бесконечных секунд, осознаю, что он сказал. «Всем остальным я уже давно отплатил…»

– Ты…убил их? – дрожащим голосом спрашиваю я, стараясь сохранять самообладание. Грег не моргает.

– Да.

Так просто. Кажется, что для него это проще простого. Он признался в убийстве так, словно это ничего не значит. Я не двигаюсь, и тогда Грег наклоняется, едва-едва касаясь моих губ своими губами. Они теплые, мягкие. Я могла бы представить на его месте кого-то другого и насладиться процессом, но не могу.

– И…Джона? – спрашиваю. Грег меняется, когда слышит это имя. Его лицо ожесточается, и он снова становится похож на себя самого. Ужасный, беспощадный монстр.

– Джон, Джон…знаешь, я хотел оставить его напоследок и притащить сюда. Но, - он пожимает плечами и садится, резко утаскивая меня за собой. Теперь я сижу лицом к лицу со своим мучителем и некуда деться. – Не вышло. Я хотел, чтобы ты видела его смерть, Алиша. Она была страшной. Как и моя смерть.

– Боже, - шепчу я, но он прикладывает палец к моим губам и шепчет «Тшш». Я замолкаю.

– Он заслужил смерть, признай это. Ты разве так не думаешь? После всего того, что он сделал мне и тебе. Ты разве не винишь его во всем?

– О чем ты говоришь?

– О смерти твоего ребенка, - говорит Грег, и все внутри болезненно сжимается. Нет, нет, нет, я не хочу вспоминать. – Мне жаль, Алиша…я очень сожалею, что ты потеряла его.

Кажется, я снова слышу голос Джима, но нет – мне только кажется. Глаза Грега все еще смотрят на меня, жалостливо. Я моргаю, раз-два, и смотрю на него. Мне хочется расплакаться, попросить его пожалеть меня, как маленькую девочку, но я держу себя в руках. Нет. Он не выносит слез.

– Джон…не виноват, - говорю я, - Так вышло.

– Он признался мне, - тянет Грег, - Ты можешь не защищать его. Как и всегда. Ты всегда это делала, Алиша. Ты защищала этого грязного ублюдка, который только и умел, что мучить слабых и издеваться надо всеми, кто хоть чем-то отличался от него. Мерзкое, вонючее дерьмо. Он заставил тебя страдать! Разве ты не винишь его?

– Местью ничего не решить.

– Думаешь? – Грег снова сверкает глазами, - А мне стало легче, когда я убил этих ублюдков. Приятнее всего было убивать Ноквилла. Он визжал, как девчонка, когда я резал его на куски.