А теперь это прекрасное видение стояло на пороге моей комнаты в дешевой ночлежке на окраине города. Слишком прекрасное, чтобы существовать в моей реальности…

Я вздохнул и снова отвернулся к стене, ложа на место свой неизменный топор, который сразу оказался в моей руке, лишь раздался шепот невесомых шагов за дверью.

– Не слишком ты гостеприимен, - отозвался глубокий насмешливый голос.

Я почему-то вздрогнул от его звука, хотя он и не был мне знаком.

– Спокойной ночи, - буркнул я. – Комнаты бравых вояк дальше по коридору.

– Ты считаешь меня пьяной шлюхой, которая ошиблась дверью? – теперь в ее голосе звучало холодное недоумение. Это уже заставило меня подняться с постели.

Я еще раз пристально посмотрел на свою нежданную гостью, хотя этого и не требовалось – с первого же взгляда я мог бы сказать, что она могла быть кем угодно, но только не девкой легкого поведения. Слишком уж много внутреннего достоинства читалось во всех ее движениях.

– Нет, - честно ответил я.

– Но на девчонку, которой нечем заняться, кроме как подразнить усталого орка, ты тоже не похожа.

– А почему ты решил, что я пришла, чтобы над тобой посмеяться?

– А зачем еще?

Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Этого хватило, чтобы я мог с уверенность сказать, что никакого особого дела, которое могло бы привести эту женщину ночью ко мне в комнату, у нее не было, иначе она давно бы уже рассказала о нем. Она словно чего-то ждала, но я не мог понять, чего именно. От этого молчаливого присутствия мне стало не по себе, и какая-то моя часть словно очнулась от долгого сна и теперь беззвучно кричала, пытаясь достучаться до мозга; но этот голос был слишком туманным, чтобы я мог его услышать…

Глаза незнакомки поблескивали в темноте двумя зелеными звездами.

– Как тебя зовут? – спросила она вдруг неожиданно ласково.

– Шрам, - отозвался я, и отчего-то ответ этот прозвучал, словно стон.

– Шрам? – слегка подняла бровь она.

– Извини, но это больше похоже на кличку для собаки. Неужели существо, себя уважающее, может носить такое имя?

Задай такой вопрос кто-то другой - и говоривший уже собирал свои зубы в платочек… Но в голосе незнакомки звучало все то же недоумение, без малейшего намека на издевку. И, неожиданно для себя, я в ответ только пожал плечами.

– Не знаю. Меня так называли со времени… Неважно.

– То есть, ты не знаешь своего настоящего имени? – она словно читала мои мысли, но это почему-то меня совсем не удивило.

– Не помню. Как и много другого.

Женщина многозначительно покачала головой, словно такой ответ открыл ей многое.

– Кто вы? Мы были знакомы раньше? – осмелился спросить я. Не знаю, почему, но что-то такое неуловимо близкое, до боли знакомое было в этом блистающем существе…

В ответ она только неопределенно улыбнулась.

– И да, и нет… Ты же все равно не помнишь.

– Что вам нужно? – наконец спросил я прямо, всей душой желая прервать этот странный разговор.

Мне хотелось, чтобы она наконец-то закрыла за собой дверь, и чтобы вместе с ней ушло это непонятное наваждение, укутавшее меня удушливым облаком. Кажется, еще чуть-чуть, и я заплачу, зареву, как раненный зверь, не понимая сам причины нахлынувшей беспроглядной тоски…

И вместе с тем мне страшно не хотелось, чтобы она уходила.

Вместо ответа незнакомка вдруг подошла ко мне и коснулась прохладной ладонью моей щеки, обезображенной шрамом, который вдруг сделался таким ненавистным, хотя раньше я почти не обращал на это внимания.

От ее прикосновения я вздрогнул, как от удара.

– Уходите… Если вы пришли просто поиздеваться надо мной, то вы опоздали. Это уже сделала природа… и обстоятельства.

– Глупый…

Ее тонкая рука продолжала гладить мою рожу, и – неужели мне показалось? – на ее прекрасном лице засветилась какая-то грустная нежность.

– Бедный мой глупый орк… Какие сны тебе снятся?

– Я не вижу снов. Словно проваливаюсь в бездонный черный колодец…

У меня не хватило сил отстранить ее ладонь, и я покорно принял игру, сути и правил которой не понимал. Только бы она еще постояла рядом, хоты бы минуту. Даже если все происходящее – жестокая и злая шутка, пускай! Пускай хотя бы минуту я не буду об этом знать, пока ее пальцы скользят по шершавой коже абсолютно лысого черепа…

– Ты страдаешь…

Я непроизвольно вздрогнул, как от удара. Она не спрашивала, она была в этом уверенна. И мой ответ тут не был нужен.

– Кто ты?

Мой вопрос был скорее рвущимся изнутри стоном, облаченным в голос.

Незнакомка повела плечами.

– Я не хочу тебе лгать. А правду сказать все равно не могу… Пока не могу. Единственное, что ты должен знать – видимость обманчива. И часто мы совсем не те, кем кажемся. И наше тело это еще не есть мы. Тело – только оболочка, настоящее – то, что внутри. Считай меня тенью…