– Конечно! Чего вы хотите?

– Первое – не называй меня больше на «вы». Я, бесспорно, старше тебя, но это не имеет значения. Называй меня просто «Руфус – ты», договорились?

– Как скажете… Как скажешь, Руфус. А второе?

– Нет ли у тебя чего-нибудь поесть? Я голоден, как стая волков.

– Конечно же! Сейчас, я быстро.

Как можно скорее девушка собрала скудный ужин – каша и небольшой ломоть хлеба, но и эта скромная еда исчезла с тарелки в два счета.

– Благодарю…

Всматриваясь в лицо Руфуса, впервые за все это время она заметила, как немного посветлели его впалые щеки.

– Теперь мне снова надо поспать. Но это уже ненадолго. Ты тоже отдыхай.

– Да, я тоже пойду спать, - поспешно согласилась Ая. – Ночи тихой!

– Ночи тихой и тебе.

Но еще долго не могла уснуть девушка, клубочком свернувшись на тощей соломенной подстилке. Сердце колотилось тревожною птицей, а память услужливо перебирала все сказанные им слова – неспешно, по одному, как драгоценные камушки. Но самим драгоценным было ее собственное имя, звучавшее в его устах какой-то странной музыкой. «Он не забыл, как меня зовут! Он не забыл…»

А с первыми лучами рассвета девушка поднялась со своей и постели и тихо, чтобы не будить спящего, пошла в город. Денег у нее не было – то немногое, что оставил ей Элон, почти полностью ушло на еду, воровать она не умела, и о том, чтобы заработать, тоже не могло быть и речи – она и так рисковала, оставляя Руфуса одного – он еще слишком слаб, чтобы защитить себя в случае опасности. Нескольких монет, которые у нее оставались, хватило бы еще на пару хлебных лепешек, и ради этого не надо было уходить так далеко – на рынок на окраине города, но она хотела большего…

У неприметных дверей лавки перекупщика она чуть помедлила – осторожно сняла с шеи скромное, но очень красивое ожерелье – подарок своего мужа. Бывшего. Ниточка перевитых нехитрым плетением полудрагоценных камней – ниточка, связывающая ее с ее прежней жизнью. Неман…Ей вовсе не хотелось избавляться от памяти о нем, но у нее не было больше ничего, что можно было бы продать. Да и еще одно – носить память о своем замужестве именно теперь ей почему-то не хотелось.

«Память – она в сердце. А то, что на шее – только побрякушки», - прошептала Ая самой себе и решительно переступила порог лавочки.

И вышла она оттуда со счастливой улыбкой, зажимая в ладошке несколько монет – не много, но хватит на то, что ей нужно.

И если бы на рынке нашелся хотя бы один человек, не занятый своими хлопотами, он бы обязательно обратил внимание на худенькую девушку, что шла между лотками с товаром, улыбаясь своим мыслям и рассеяно качая головой в ответ на зазывания продавцов – таким умиротворенным светом лучились ее голубые глаза…

Было уже далеко пополудни, когда Ая наконец переступила порог своего временного убежища.

– Ая? Что-то случилось? – Руфус поднялся ей навстречу, напряженно всматриваясь в ее лицо, но сразу же успокоился, стоило ей улыбнуться.

– Прости, я задержалась… Я принесла нам поесть. А это… Это для тебя.

Белая рубашка из тонкого полотна развернулась в ее руках, похожая на белоснежные крылья.

Руфус долго молчал, пока Ая стола в нерешительности, протягивая ему свой подарок. Возражения были излишни; наконец он взял подарок и провел ладонью по нежной ткани.

– Благодарю. Ты даже не представляешь, какой это ценный для меня подарок, - наконец тихо сказал он. Рука Руфуса на мгновение задержалась на теплой ладошке Аи. Взгляд ярко-голубых глаз вдруг сплелся со взглядом его – пламенно-черных.

За их спинами резкий скрип открывающейся двери заставил обоих вздрогнуть.

– О! Наконец-то! Рад видеть вас в добром здравии. А то я уже начал сомневаться, не напрасны ли были наши старания.

Лицо Элона еще хранило следы недавнего похмелья; так и не поздоровавшись, он уселся на лавку за столом.

– Наш великий маг снова жив?

Аю почему-то передернуло от скрытой в его словах насмешки, но Руфус ответил совершенно спокойно:

– Снова жив и наконец способен поговорить с вами.

Он осторожно положил подарок Аи на край единственной кровати и сел за стол напротив Элона.

– Вот и прекрасно. А то я уже начал думать, что мы освободили не того человека.

Руфус снова проигнорировал словесный выпад собеседника; все еще бледное его лицо оставалось непроницаемым.

– Я прекрасно понимаю, чем вы оба рисковали, решив освободить меня. Я вам благодарен. Но, думаю, вас не интересуют мои слова благодарности, поэтому давайте перейдем сразу к делу. Что вы хотите в обмен на мою свободу? И если это в моих силах, вы это получите.