– Если вы и вправду тот Руфус, которого все кличут Оборотнем, то мое желание должно быть вам вполне по силам, - немного резко ответил Элон. – Ничего сверхъестественного я не хочу, все очень просто: деньги и слава. Много денег. И право стоять возле императора на праздничном богослужении.

Глаза Аи от удивления стали похожи на голубые блюдца – то, о чем говорил сейчас Элон, было для нее полной неожиданностью. Да, замыслив свой дерзкий план, они хотели именно безбедной жизни для себя, но право стоять возле императора! Да еще на богослужении, которые они оба не посещали уже много времени, откровенно презирая ревностных верующих. Такое право было доступно только избранным вельможам из самых благородных, но уж никак не безродному вору с окраины Керна, пусть сколько бы денег у него не было… Девушка хотела было рассмеяться удачной шутке, но вдруг с ужасом поняла, что он не шутит. Глаза Элона сверкали незнакомым, хищным огнем, и от этого ей вдруг стало холодно – хотя он ни разу пока не взглянул в ее сторону, словно Аи здесь и не было.

Полуулыбка мелькнула на лице Руфуса, но ответил он сразу:

– Что ж… Я понимаю вас, молодой человек. Думаю, что смогу осуществить то, к чему вы стремитесь, хотя на это и уйдет некоторое время. Но… я хотел бы знать, говорите ли вы сейчас и от имени вашей напарницы тоже? Это – то, чего хотите вы оба?

– Нет. Это МОЕ желание. Чего хочет Ая, пусть решает она сама, - голос Элона звучал решительно и резко – и он по-прежнему не смотрел на нее.

Ая почувствовала, как к горлу подступают непослушные слезы. Она почти физически чувствовала, как за эти несколько мгновений, пока длился разговор, между ней и Элоном выросла незримая стена, которая с каждой секундой разделяла их все больше. Стараясь удержать слезы, она смотрела на этого – теперь уже окончательно чужого человека – сознавая, что так и не знала его до сих пор. Человека, который уже вычеркнул ее из своей жизни – легко, словно смахнул с игральной доски ненужную фигуру – она уже отыграла свою партию…

– Ая, чего хочешь ты?

Девушка, не поднимая глаз, только медленно покачала головой.

– Мне ничего не нужно.

– Но так быть не может. Я должен расплатиться с вами обоими, иначе не смогу быть свободным в полной мере.

Все, что ей сейчас хотелось – это встать и уйти, закрыть за собою двери и забыть, как долгий сон, все, что случилось с нею до сего дня. И она уже почти покорилась этому внезапному горькому порыву, но встретившись наконец глазами с Руфусом, поняла – если она вот так просто уйдет сейчас, то не дальше реки за городом – зияющая пустота одиноких дней впереди ничем не лучше холодных вод. Но пока у нее есть шанс хотя бы просто погреться у большого огня…

– Я хочу… Я хочу научиться у вас магии – настоящей.

– Выполнить твою просьбу будет не так просто, как твоего друга. На это потребуется больше времени, и как моя ученица, ты должна будешь следовать за мной, если мне придется куда-нибудь уехать…

– Если это единственное препятствие, то оно несущественно – в этом городе меня ничто больше не держит. Как и в любом другом.

Только сейчас их с Элоном взгляды встретились – двое уже совсем почти чужих людей смотрели друг на друга с вызовом.

И никто их них не заметил, как на лице украдкой наблюдающего за ними Руфуса, что до сих пор казалось безмятежным, отразилось тревожное беспокойство, сменяющееся облегчением.

– Думаю, я смогу помочь вам обоим.

– Клянись, - с вызовом бросил Элон.

Руфус сделал в воздухе непонятный взмах рукой, вскользь коснувшись правого плеча, и поднял ладонь вверх:

– Клянусь, - негромко, но твердо молвил он и перевел взгляд на Аю.

Девушка отвернулась.

– Мне не нужны клятвы.

– Хорошо. Думаю, достаточно будет и моего слова – я буду учить тебя магии, Ая из Розовки. Тому, что умею сам.

– Думаю, нам лучше будет обговорить детали в другом месте, - заявил Элон, вставая с места и по прежнему не глядя на свою сообщницу.

– Я готов идти с тобой, - спокойно ответил Руфус, поднимаясь вслед за Элоном.

Они оба молча вышли из дома, оставив ошеломленную Аю в одиночестве.

Она слышала, когда он пришел ранним утром – и со вздохом опустившись на убогую кровать, остался сидеть неподвижно.

Не видя причин притворяться спящей, Ая повернулась к нему лицом. Некоторое время они просто смотрели друг на друга – изучающе, испытывающе, словно виделись впервые.

Усталый взгляд Руфуса наконец оторвался от напряженного лица девушки.

– О чем таком ты собираешься меня спросить, но не осмеливаешься?

Ая встрепенулась, но потом кивнула и отвела с лица рукой непокорную прядь.

– Я слышала о тебе.. разное…. – как можно осторожнее начала она.

– Могу себе представить, - фыркнул Руфус.

– Но я думаю, ты отдаешь себе отчет, что слухи о человеке и сам человек – это далеко не одно и то же.

– Да, но… О тебе рассказывают страшное.

– Если страшно, тогда бойся, - пожал плечами Руфус, все еще оставаясь равнодушным к неожиданной теме разговора.

– Что ты.. Оборотень. И умеешь обретать облик твари, даже название которой сейчас под запретом.

Руфус дернулся, словно его ударили. Он долго думал над ответом, подбирая слова – но, кажется, так и не нашел их.

– Допустим… И что? Это тебя тревожит?