Злоба двенадцатибалльной волной поднималась во мне. Почему я должен тут прохлаждаться, слушая разговоры чокнутого мужика, возомнившего себя Господом Богом? А там мать уже поседела, наверное. И Мишка…

По опыту я знал, что моя ярость не приведёт ни к чему хорошему. Прошлый раз я избил Димана, из-за этого тут и оказался.

Успокойся! Успокойся!

Успокойся. Бабушка всегда говорила, что злость – плохой советчик. Жалко, что редко кто слушает бабушек. К сожалению, я тоже из этого числа.

Впрочем, первый порыв гнева мне сдержать удалось. Может, дальше лучше пойдёт?

Мужчина разглядывал меня, сплетя перед лицом кончики пальцев. Золотистые глаза загадочно мерцали. Этот взгляд окончательно охладил мой пыл. Что он задумал? В любом случае, мне нельзя выходить из себя, давать волю эмоциям.

Но тут мне случилось перевести взгляд чуть ниже и я увидел чучело черной лисы, стоящее на столе. Когда он его доделал, когда вставил стеклянные глаза, когда вообще успел поймать лису, освежевать и отварить её шкуру в соли?

Вне всяких сомнений это была та самая лиса, которая отогнала от меня обитателей тумана с трассы, а потом провела через мост. Она ощерилась, прижавшись к деревянной подставке, на которую водрузил её мужчина, точно собралась защищаться от неведомого врага. Только враг был не неведом. В расслабленной позе он сидел прямо передо мной и странные губы его – верхняя намного полнее нижней – скалились в ухмылке.

Комок подступил к горлу. Я вообще ненавижу чучела. По сути своей это надругательство над трупом животного. Останки надо предавать земле. Или огню. Все остальное – извращение.

Лисица помогла мне – и поплатилась за это жизнью.

– Не плачь! Не надо жалеть её, - с сочувствием произнёс мужчина.
– Мне, может, самому не нравится убивать их, но я должен убивать их. В моём мире существует только два проводника Агафон Аристархович и Гармоген Галактионович.

Стена спокойствия, которую я тщательно выстраивал по кирпичикам, рухнула. На глазах у мужика взявшись руками за край стола, я перевернул его, после чего отшвырнул подальше чучело. Оно ударилось о стену, смялось, тщательно скроенная шкура разошлась. Я вытащил проволочный каркас, который мужик так долго собирал и принялся мять его ногами.

– Ты живодёрская сволочь! – орал я. – Ты поплатишься за это, слышишь!

И пусть я так варварски поступил с чучелом, испортил его, зато оно теперь не будет красоваться у этого гада в кабинете, или где он там обитает. Покончив с чучелом, я ринулся на мужика, но словно натолкнулся на стенку. Что-то не давало мне приблизиться к нему.

– Ганс! – спокойным голосом вымолвил хозяин дома.

Парень, которого он звал, появился быстро и бесшумно. Я бы сравнил его с офицером Верхмата, если такое сравнение было бы, конечно, уместно. Высокий накачанный блондин с холодными голубыми глазами, истинный ариец. Машина для убийств, можно и так сказать.

Смешно, но я даже попытался ему сопротивляться. С таким же успехом я мог попытаться остановить асфальтовый каток. Удивляюсь, как я вообще смог продержаться на ногах более двадцати секунд. Четким ударом блондинчик отправил меня в нокаут и принялся методично избивать, нанося удары по самым слабым местам.

То, как я избил Димана в классе труда, было просто играми в песочнице по сравнению с тем, что проделал со мной Ганс. Ну, по крайней мере, нос он мне разбил сразу. Пытаясь вдохнуть отбитыми лёгкими хоть немного воздуха, я чувствовал, как из носа течёт горячая красная юшка, заливая рот.

– Гнёв – один из самых ужасных смертных грехов, - бесстрастно заметил мужик, спокойно наблюдающий, как Ганс разделывает меня под орех. – И гордыня. Даже не знаю, чего в тебе больше, Кирилл. Нелегко тебе будет. Тем ответственнее моя задача вразумить, направить тебя на путь истинный.

– По-моему, я не говорил вам, что меня зовут Кирилл, - ответил я на это, отплёвываясь кровью прямо на ковёр. – Вы хоть своё имя назовите, а то знакомство у нас какое-то неправильное…

Ганс не дал мне договорить, врезав кулаком по предплечью. Больно было адски. Я уже было начавший приподниматься, снова рухнул на пол.

Зря я выпендривался…

– Все ещё даже хуже, чем я думал, - произнёс обладатель стильной рубашки в красную клетку.

В правой его руке я вдруг увидел свечу на латунной подставке с держателем. Воск был чёрным.

Мужик достал из кармана джинсов бензиновую зажигалку, явно советских времён. На корпусе блеснул выгравированный памятник Петру I на коне, вписанный в круг. Я ожидал, что он зажжёт свечу, но перед этим мужчина взял с подлокотника ножик и отрезал у свечи больше половины.