–  Смотрю на тебя, Василий, и диву даюсь. Ты последнее время стал неузнаваемым. Или ты сердишься на меня?
– спросил Николай.
– Так. Молчишь? Эх, Вася! Не слишком ли много мнишь о себе?

Василий Иванович еще больше насупился. Он считал ниже своего достоинства слушать наставления Николая: кроме досады и обиды, они ничего не вызывали в нем.

–  Ну, знаешь ли… Я считаю бестактным прийти в дом к человеку и читать ему нравоучения, - раздраженно сказал он.

Николай посмотрел на него, улыбнулся.

–  Может, тебе накапать валерианки?

–  Хватит с меня и того, что ты в институте достаточно читал мне морали. Хватит! Я и сам могу это делать!

–  Вася, боюсь, что ты не по той дороге пошел. Знаешь, что о тебе говорят на заводе?

–  Меня не интересует, какие обо мне ходят сплетни.

–  Это плохо. Надо прислушиваться, что о тебе говорят.

–  И в твоей опеке не нуждаюсь, - добавил Василий Иванович.

–  Дело не в опеке. Как товарищ, я хотел предупредить тебя… Ты рано оставил работу на заводе. Написать книгу - это не значит еще стать писателем…

Василий Иванович с трудом слушал его.

–  Я знаю, что делаю.

–  Я хочу помочь тебе как товарищу. Ты напишешь не одну еще книгу…

Василий резко оборвал его на полуфразе.

–  Хватит! Я не лезу в твою личную жизнь. Николай посмотрел на него, покачал головой.

–  Ну что ж, извини за назойливость. Прощай! Повернулся и твердым шагом направился к двери.

Василий Иванович проводил его злым, растерянным взглядом. Они расстались почти врагами, будто между ними и не было многолетней дружбы. Василий Иванович и сам не понимал, почему он так неприязненно встретил Николая, откуда между ними выросла каменная стена, почему вдруг остыла их дружба, в которой они когда-то, как в живительном источнике, черпали бодрость, силу. Дружба когда-то обогащала их, защищала от невзгод.

Василий Иванович прошелся по комнате, странно сутуля плечи, потом вяло опустился в кресло, зажал кулаками голову, будто у него страшно ломило в висках. Гадко, горько было на душе. Казалось, что он попал в стремительный водоворот, бешеное течение кружит его, как щепку, несет неведомо куда. Друг протянул ему руку помощи, а он из-за ложного самолюбия отвернулся от него, отдал себя на волю течения. В глубине души давно жило чувство своей неправоты.

РАЗВЯЗКА НАСТУПИЛА

Надя выздоравливала. Медленно тянулись пустые, тоскливые дни и бессонные ночи, полные унылых раздумий. Василий избегал с нею встреч, и она все больше приходила к выводу, что между ними теперь все кончено. Он полюбил другую, и жена, дети стали обузой. У него лишь не хватает мужества прямо сказать об этом, вот он и лжет на каждом шагу. Если она и жила с ним до сих пор, то ее удерживала надежда, что он образумится. Человек может ошибаться, заблуждаться. В этих случаях надо не отворачиваться от него, а помогать ему преодолевать слабости.

Как ей хотелось вернуть потерянное! Когда жили в доме родителей, Василий был совсем другим.

Надя брала книгу, пробегала глазами страничку, другую и клала на тумбочку. Звала к себе детей, забирала их на кровать, рассказывала им сказки. С детьми не так остро чувствовались тоска и отчаяние.

–  Мама, ну зачем ты болеешь?
– спросил как-то Вовка.

Надя погладила его белокурую головку.

–  Тебе жаль маму?

–  Давай я буду болеть за тебя, - сказал Вовка с такой решимостью к самопожертвованию, что у Нади на глазах заблестели слезы. Мальчик обнял ее за шею, прильнул головой к ее щеке.
– А мы знаем, почему ты болеешь, - вдруг сказал он.

–  Почему?

–  Папа нас не любит. Ну и пусть. Мы тоже не любим его, - ответил сын.

–  Не смей так о папе. Кто это тебе сказал?

–  Нам бабушка сказала, - признался Вовка.
– Мама, а когда мы пойдем к бабушке и дедушке?

–  Вот перестану болеть.

–  А ты переставай болеть скорее.

Как- то под вечер в квартиру ворвалась шумная компания девушек - лаборанток завода. Они наполнили дом смехом, суетой. Толкаясь и поправляя платья и блузки, они степенно вошли к больной. Наде показалось, что в комнату ворвался весенний ветер, напоенный ароматом лугов и соснового леса. Молоденькая, хорошенькая Зоя сказала застенчиво:

–  Вы извините, Надежда Владимировна, что мы всей компанией.

–  Спасибо, девочки. Я очень рада, - ответила Надя, глядя на них радостными глазами.

–  Нам Николай Емельянович сказал, что вы болеете.

–  Надежда Владимировна, зачем вы ушли от нас?

–  А зачем ей работать? У нее муж писатель. Как у вас хорошо в квартире! Вы счастливы?
– спросила Зоя.

–  Квартиры, Зоенька, мало для счастья, - вздохнув, ответила Надя, дивясь наивности девушки.