Она заставляла себя не думать о Николае. Но обида была так велика, что Даша дала себе слово - вырвать его из сердца, забыть. Боль в душе жила незаживающей раной. До последнего письма она верила и надеялась, письмо убило все. Кроме обиды, сейчас она ничего не чувствовала к Николаю Другие заботы, другие тревоги встали перед нею.

Даша со страхом думала: как она будет воспитывать ребенка, как устроит свою жизнь? Девушки советуют закончить десятый класс, обещают помощь. Даша иногда брала учебники Вали и Веры, просматривала материал. Кое-что успела забыть, но многое еще помнилось. Значит, она не такая уж тупица, как казалось ей перед тем, когда закралась мысль бросить учебу. «Осенью снова поступлю в школу», - думала Даша.

Как- то вечером, оставшись в комнате с Лидией, Даша призналась, что она боится своего будущего.

–  Зачем же ты допустила, что у тебя будет ребенок?
– спросила Лидия.

–  Но как же - убить ребенка? Лидия улыбнулась.

–  Ты хочешь быть лучше всех. С ребенком тебе будет очень тяжело.

–  Знаю, что тяжело, - тихо сказала Даша Лидия с минуту молчала, рассматривая свои ног-ти, покрытые лиловым лаком. Она была очень опрятна, тщательно следила за собой.

–  Часто матери-одиночки отдают новорожденных в детский дом, - сказала она.

Даша почти испуганно посмотрела на нее.

–  Как же своего ребенка отдать в детский дом?! Даже волчиха детеныша никому не отдаст.

–  Зверь, Дашенька, существо неразумное, а у человека - разум. У тебя нет возможности воспитывать ребенка. Значит, о нем позаботится государство.

–  Это нечестно. Государство не обязано делать то, что должна сделать мать.

Лидия усмехнулась и повела плечами.

–  Все это, Даша, предрассудки. Государство заинтересовано в приросте населения, особенно после такой войны. Не каждая из нас может выйти замуж. А кому нужна ты с ребенком? Подумай об этом. А ты - красивая и при желании могла бы неплохо устроить свою жизнь.

Даша вздохнула.

–  Мне кажется, что я никогда не выйду замуж,- сказала она задумчиво.

–  И не пожалеешь, - подхватила Лидия.
– Ну что хорошего находят в замужестве?! Я уже испытала на себе это счастье.
– Лидия презрительно скривила губы.
– У тебя нежный, ласковый характер. Но ты гордая. Трудно тебе будет замужем. Как ни говори, а жена - это рабыня мужа. Ей приходится иметь дело с такими прелестями, как кастрюли, пеленки. Надо угождать благоверному, чтобы он не обзывал тебя дармоедкой. Нет, свою свободу я ни на что не променяю. Веришь ли, меня тошнит от одного запаха кухни и пеленок.

–  Но ведь все равно рано или поздно придется иметь дело и с кухней и с пеленками, - сказала Даша.

–  Возможно, - ответила Лидия.
– Но я не стремлюсь к этому счастью. И тебе не советую.

–  Послушаешь тебя и как будто возразить нечем. Я так считаю: если я люблю человека, то не буду спрашивать, за что я его люблю. Просто люблю, и все. Для меня он дороже моей жизни, ради него я не пощажу себя. С любимым брак - это не ярмо, как ты говоришь, а счастье.

Лидия насмешливо сощурила глаза.

–  Старая мещанская мораль.

–  Не все то плохое, что старое, и не все хорошее, что новое.

–  Ты, Даша, еще девочка, хотя и собираешься стать матерью. Будет у тебя ребенок - многое поймешь.

Этим закончился спор, каждая из них оставалась при своем мнении.

Даша не жалела, что ушла из дому. Здесь, на заводе, она нашла свою настоящую семью, где каждый готов поделиться последним куском хлеба и поддержать в беде. Она все время чувствовала себя в неоплатном долгу перед подругами, на их заботу старалась ответить своей заботой, на ласку - лаской.

На стене возле выключателя висел график дежурства. От него всячески отлынивала только Лидия. Когда Даша ушла в отпуск, дежурство распалось само по себе, дежурным нечего было делать, потому что в комнате всегда царили порядок и чистота. Валя часто шутила по этому поводу:

–  Девочки, вот чудо-юдо! Над нашей комнатой шефствует дед-мороз со своей внучкой Снегурочкой.

Валя и Вера после занятий в школе часто забегали во Дворец культуры потанцевать, приходили домой веселые, раскрасневшиеся, но такие усталые, что не в состоянии были убрать в шкаф свои наряды. Платья их обычно висели на спинках кроватей, чулки и туфли валялись на полу. Галя не раз делала им замечания.

–  Утром уберем. Спать хочется, - полусонно отвечали подружки. Не успеют щекой коснуться подушки, засыпают. Утром спят до тех пор, пока Галя не разбудит их.

–  Полуночницы! На работу опоздаете. Девушки вскакивали с теплых постелей, торопливо

одевались. Не успев умыться и причесаться как следует, бежали на работу, не убрав в шифоньер платья, не заправив постелей. После работы подруги шумно вбегали в комнату, удивленными глазами смотрели на свои койки.

–  Вот чудо-юдо!
– звенела Валя, поводя вправо и влево хорошеньким носиком в крапинках веснушек.