Королевский библиотекарь недоуменно нахмурился:

– Так нашел или не нашел? Это две большие разницы, Кириан, если ты не в курсе.

Менестрель чихнул, поднимая со страниц облако пыли, и улыбнулся:

– То, что я не нашел, я нашел – и я не имею представления, как выразиться более понятно.

– В смысле, еще более? – хихикнул старичок. – Материал для новой балды… баллады, что ли, ищешь?

Поэт озадаченно моргнул:

– А что, это идея! Если жив останусь.

– Да сиххё тебе на язык наступи! – замахал сухонькими ручками Олан и хотел что-то добавить, как массивная дубовая дверь за его спиной заскрипела, и тяжелые шаги наполнили книжный полумрак.

Библиотекарь оглянулся – и приветственно закивал:

– А, барабан-капрал Таранис! И твои ребята с тобой! Сегодня у меня прямо нашествие какое-то желающих приобщиться к высокому искусству чтения! Что вам дать? Хотите «Историю конструирования современных анти-осадных машин» князя Грановитого? Недавно получил, первое издание и, похоже, не последнее! И если читать не умеешь, то можно гравюры посмотреть – там их больше полусотни! Или…

– Нет, спасибо, мастер Олан, - покачал головой громила в доспехах королевской стражи. – Мы не за книжкой. Сейчас. Хотя попозже загляну, полистаю – интересное название!

– А зачем тогда? – старичок недоуменно приподнял брови.

– Скорее, за кем, - вздохнул барабан-капрал. – Мастер Кириан, мы за тобой.

– Да?.. – белее всех страниц первого издания «Истории» вместе взятых, с замиранием сердца выдавил менестрель.

– Ага…- чуть виновато развел руками Таранис. – Приказ его величества об аресте.

– И… на каких основаниях?

– Обвинение барона Ангуса Найси.

– Он шутит, - бескровными непослушными губами миннезингер попытался улыбнуться.

– Да мы тоже все сначала подумали, что это шутка! – едва не роняя свитки со стола, Таранис пылко взмахнул руками. – Ты знаешь, в чем он тебя обвиняет? В конокрадстве и в многократном нанесении телесных и моральных повреждений ему и его людям!

Слева раздался звук, как будто роняли проволочный веник: это смеялся, сгибаясь и держась за живот, мастер Олан:

– Кириан… наносящий повреждения… телесные… многократные… мордоворотам Найси… и ему самому… Кириан… ворующий у Найси его злобного зверя… которого он отчего-то именует конем… Я не могу… я сейчас умру… Таранис, мальчик мой… Ну, насмешил!!!.. Да если это правда, Найси рискует стать посмешищем всего двора до скончания веков!

– Вот и рискнул, похоже. И даже, говорят, у него свидетель есть – на случай, если его слова окажется недостаточно, - кисло ухмыльнулся капрал и сделал знак стражникам: - Заковывайте.

– Зачем? – Кириан отдернул руки от пальцев стражников, точно от раскаленного железа.

– Как особо опасного преступника. С парнем, который несколько раз вздрючил троицу Найси во главе с самим бароном, надо держать ухо востро.

– Но я же!.. – попытался было возразить поэт – и понял, как всё происходившее с ним последние два дня должно было выглядеть со стороны. Рассказать про кошху? Но тогда придется говорить и про унижение на берегу, и про загаданное желание – а после летних событий с принцессой Эссельте и ее мужем Друстаном за магический приворот и прочие его формы виновных отправляли на пожизненные каторжные работы!..

Плечи его опустились, голова поникла.

– И что мне за это будет?

Таранис пожал плечами:

– Как его величество присудит. Но, насколько я помню, похожие истории… но не такие, конечно, даже близко – равного твоему не было, поди, во всем Гвенте!.. Ну так вот. Похожие истории заканчивались тем, что виноватого сажали в тюрьму. И если выходил, то жил после того недолго. Несчастные случаи, говорили. В основном, шел по улице ночью, и вдруг на голову ему падало несколько кирпичей. Память у нашего рыцарства хорошая. Тем более, у побитого.

Кириан подавленно кивнул.

– И когда суд? – огорченно хмурясь, спросил библиотекарь.

– Завтра где-то до обеда, вроде, - ответил капрал. – А чего тянуть? Барон, виноватый, свидетель – все на месте. А пока охладишь горячую голову в казематах, парень. Пойдем. Кроме тебя у нас еще дел не меряно. И не вздумай выкидывать свои штучки – мы тебе не Найси с его лопухами.

– Уговорили, не буду, - выдавил мученическую улыбку Кириан и, гремя кандалами, поплелся к выходу.

– …и таким образом, этот простолюдин, этот шут, это… трепло музыкальное… унизило меня прилюдно…

Голос барона, налитый гневом и презрением, гремел под сводами зала аудиенций королевского дворца, доводя до предынфарктного состояния примостившихся на стропилах канареек Эссельте. Скованный по рукам и ногам, понурив голову, у самого подножия помоста, на котором красовался королевский трон, стоял на коленях Кириан. Его обвинитель, окруженный группой поддержки из трех лакеев и Свинильды, расположился чуть сзади и чувствовал себя победителем. Как чувствовали себя придворные, можно было сказать по их надутым щекам, подрагивающим плечам и слезящимся глазам, но барон, дорвавшийся до королевского правосудия, таких пустяков не замечал.