Юноша не представился, но по его виду было понятно, что он здесь лишь транспортное средство при старшем герольде.

Посетители переглянулись.

– Начинай ты, капитан, - предложил герольд. – У тебя дело меньше.

Офицер кивнул, по-военному четко промаршировал через весь зал, оставляя на паркете глубокие царапины от подбитых каблуков и шпор, резким жестом вырвал из-за пазухи свернутый пергамент, развернул и прочитал:

– «Сим его величество Конначта Плененный сообщает своим верным рыцарям, что через три дня на Большой ярмарочной площади Гвентстона состоится традиционный осенний турнир. Явка строго обязательна».

Кириан довольно улыбнулся. Турниры он любил: дворянство, раззадоренное схватками и интригой выбора королевы красоты, всегда неплохо давало на чай. Хотя теперь, наверное, играть ему опять не позволят, да и чай не водка, много не выпьешь, так что придется посидеть в ложе как подобает благородному рыцарю… Ну да нет в жизни совершенства.

– А скажите, капитан: места в ложе можно будет застолбить заранее, или кто как придет?

Кайденн недоуменно моргнул:

– В какой ложе? Какие места? Участники наблюдают за турниром из-за ограждения, пока ждут своего поединка. А в последний день, когда будут биться группа на группу, так и вообще только со спины своего коня – и то пока в сознании.

– Что?.. – сердце и челюсть Кириана упали синхронно. – Но я… я… Я должен буду участвовать?!

– Ну да, - подтвердил капитан.

– Но… но… но… - разум менестреля, стремительно перерыв все причины, по которым он абсолютно не мог сражаться[17], выбросил к губам наименее болезненную для его новоиспеченного баронского достоинства: - Но у меня нет ни доспехов, ни коня! Доспехи – дело важное, их просто так на базаре не купишь! А пока сделают на заказ – сколько времени пройдет!

Офицер озадаченно поскреб в затылке.

– Хм… Это может помешать, да…

– Ну вот видите, капитан, - с облегчением выдохнул бард. – Но тем не менее, благодарю за приглашение. Завтракать будете?

Кайденн кинул взгляд в серебряную тарелку и покачал головой:

– Спасибо, нет. У меня от пищи аристократов изжога начинается. Мастер Воган, я всё.

И на два часа простой военный стиль сменился умопомрачительным герольдским.

Новоявленному барону пришлось вспоминать всех своих родственников до седьмого колена, восстанавливая в давно забывшей и забившей на это памяти, кем тетя Бретта доводилась дяде Элбану, если теткой и дядей он называл их только в силу возраста, знакомы они не были, а дед Элбана по матери доводился свекру Бретты то ли шурином, то ли деверем.

Книги, листы бумаги, пергаментные свитки заняли почти весь стол, перья и чернильница были надежно установлены в остатках каши, чтобы не запачкать скатерть, а от многочисленных свекровей, снох, кумов, сватов, тещ, квадратиков, кружочков, крестиков, стрелочек и прочих орудий пыток герольдского дела у поэта свербило в глазах и чесался мозг. Кульминацией процесса был таинственный хлопок Вогана по лбу[18] и поиски чего-то в дебрях пергаментно-бумажного завала. Минут черед пять из-под особо габаритного фолианта был извлечен лист плотной рисовой бумаги и гордо предъявлен Кириану на обозрение.

Кириан обозрел.

И еще раз.

И еще.

И устремил растерянный взор на герольда:

– Что… это?..

Тот оскорбленно напыжился:

– Ваш герб, конечно же.

– Что?! – поэт схватился за сердце, осел на спинку стула и закрыл глаза. – Это… это… это…

– Да, это. А что вам не нравится? – насупился Воган. – Изображает ключевые артефакты, приведшие вас к титулу: скрещенные язык и бабалайку.

– Балалайку, - не выходя из комы, машинально поправил бард. – И язык… это… говяжий?..

– Нет, ваш.

– Но у меня язык короче баба… балалайки! Могу показать!

– Спасибо. Я верю, - сухо поджал губы герольд.

– И теперь измените…

– И менять ничего не буду. Во-первых, это стилизованное изображение, как принято на гербах. Во-вторых, герб разработан и утвержден внеочередным экспресс-заседанием коллегии герольдов. А вам должно быть известно, что герольд и спешка – две вещи крайне несовместны, для пользы же окружающих.

– А я было подумал, что ее возглавляет родственник барона Найси, - кисло пробормотал поэт.

Герольд удивленно поднял брови:

– А вы откуда знаете?

Кириан уронил голову на руки.

– Не вижу причин огорчаться, - холодно проговорил Воган. – на Белом Свете живут сотни тысяч людей, денно и нощно мечтающих получить хоть какой-нибудь герб.

– Я не огорчаюсь. Я в прострации, - загробным голосом простонал Кириан.

Визитер пожал плечами:

– Ваше право. А у меня всё. Ах, да. Вот здесь написан ваш девиз.

Перед бардом легла еще одна бумага. Кириан глянул – и подскочил: