– Открывай!!! – проревели с лестницы на три голоса.

– Сиххё лысого! – хриплым басом, сорвавшимся на фальцет, выкрикнул менестрель.

Стук прекратился, но через секунду взорвался с новой силой и яростью. Дверь содрогнулась, отшвыривая поэта, петли щеколды взвизгнули выдираемыми гвоздями… Кириан дико зыркнул по сторонам – и бросился в комнату – к окну. Пусть второй этаж, но там внизу ведь клумба!!!.. Была.

Неуклюже вскарабкавшись на приставленный к подоконнику стол, он сорвал занавеску, распахнул створки, выглянул наружу – и встретился с оценивающим взором коня. Рыцарский скакун, воинственный и злопамятный, как и полагалось породе, оскалил длинные желтые зубы, как бы невзначай переместился под самое окно и принялся рыть копытом.

Могилу, как было ясно по выражению морды.

Ангус стоял рядом, поглаживая рукоять меча и ласково улыбаясь. Кириан отпрянул, оглянулся в панике – ведь была и другая комната! – но вместо спасительного пути отхода встретил лишь блокаду и психическую атаку:

– Не было у меня на плите никакого молока! – грузная фигура приказчицы с гневно скрещенными под грудью руками перекрыла отступление. – И куда это ты забрался?! Только что скатерть постели…

Договорить она не успел: с лязгом и скрежетом сорванная щеколда пролетела по коридору, сбивая светильник со стены, хрустнула швабра, принявшая последний и решительный бой, грохнула дверь ручкой об стену – и прихожая наполнилась запахом пота, вчерашнего перегара и предчувствием тяжких телесных повреждений:

– Где он?..

– Где этот?..

– Где это?..

– Свинильда!.. – отчаянно воззвал к последней надежде бард, но надежда, отодвинутая нетерпеливыми руками, пропала из виду, а дверной проем вмиг заполнился тремя лакеями обиженного рыцаря. И чья очередь наступала быть обиженным теперь, у Кириана сомнений не возникало.

– Выскочит! – забеспокоился рыжий слуга.

– Пусть скачет – к хозяину и Злюке! – гоготнул чернявый.

– Ну, скачи уже куда-нибудь, стихоплетишка, – разулыбился усатый и выступил вперед, пошлепывая дубинкой по ладони.

Кириан метнул отчаянный взгляд на слуг, на рыцаря и Злюку, снова на слуг, неспешно продвигавшихся по комнате, вскинул руки, закрывая голову… и с потрясением – вторым за день, но от этого не менее потрясающим – ощутил, как неуклюжий жест защиты сам собой превратился в нечто, ожидаемое от акробата, ноги оттолкнулись от подоконника, раздвинулись…

– Ай-й-й-й!!!.. – тоненько взвыл миннезингер, приземляясь в седло.

Рыцарь, карауливший внизу, бешено взревел, хватая врага – и вдруг отдернул руки. Рев его перешел в качественно новый диапазон.

Пятки Кириана подлетели, совершенно нечаянно[11] в верхней точке амплитуды припечатывая Ангуса в глаз, и врезались в живот Злюки. Воротник куртки соскользнул на холку скакуна, и тот, прикусив вместе с удилами язык, сорвался с места в галоп, выбросив на прощание в физиономию хозяину комья земли вперемешку с конскими яблоками.

Кошха оторвалась от еды, подняла голову и облизнулась:

– Вкусно. Хотя помидоров можно было нарезать и побольше.

Бледный и трясущийся от запоздалого перевозбуждения Кириан перестал мерить шагами кухню:

– В моей картошке не было помидоров.

– О чем я тебе и намекаю. Тонко, - утомленным голосом проговорила Кробх Дерг и принялась за сметану.

– Я никогда не кладу помидоры, когда жарю картошку!
– вырванный из нервного полутранса, менестрель не хотел в него возвращаться.

– Пока я у тебя живу – придется начать, - терпеливо повела хвостом гостья.

– Но я не люблю картошку с помидорами!

– Не ешь.

– Так я для тебя и для себя еще и отдельно готовить буду?!

Кошха устало вздохнула:

– Не готовь. Приготовь для меня – этого достаточно. В конце концов, небольшая диета тебе не повредит.

Миннезингер расхохотался:

– По сравнению с ударом дубиной по голове или мечом в брюхо – конечно!

Кошха рассерженно дернула ухом:

– Когда тебя в последний раз кто-то бил дубиной или мечом?

– Сегодня! Почти!

– «Почти» не считается!

– А ожидание с минуты на минуту шагов по лестнице – считается?!

– И чего ты от них ждешь?

– Что меня придут добивать!

– Для недобитого ты неплохо выглядишь, - ехидно заметила Кробх Дерг.

– Меньше работы гробовщику!

– Послушай, человек! – кошха фыркнула, и сметанные брызги полетели на малиновую кутку, превращая барда в подобие гигантского мухомора. – Перестань стонать! Во-первых, ты портишь мне аппетит! А во-вторых, ты сам этого хотел, в конце концов!

На этом терпение Кириана лопнуло, как воздушный шарик, упавший на ежа:

– Я хотел? Я хотел? Я хотел?! Ну уж нет! Уволь меня от своих кош…хачьих уверток! Я хотел – и ты мне пообещала! – что Свинильда согласится выйти за меня замуж – а не что этот заштатный барончик со своей камарильей откроет на меня охоту!