Шрифт:
– Толковые люди, вся стрельба с глушителями, - переводя дыхание, похвалила Милена.
– И окна целы.
– Обижаешь, мы ж не вохр, - включился спутник, взвесил на ладони оружие и полез за запасным, чтобы отдать одно и тем признать: считаю союзником.
– Что, этих ты и пасла вчера? Слушай, они натурально черти?
– Сгустки энерго-негатива с сильным мистически-инфернальным компонентом, - строго выговорила Милена бессмысленный набор слов, только что легших на язык.
– Пули не серебряные, - хмыкнул 'внутренний'.
– Можно послать за батюшкой или имамом, тот и второй поблизости. В делегации или черт его... тьфу ты, пес его знает, какой еще есть то ли шаман, то ли лама. Прямо на территории Кремля.
Продолжая говорить, 'внутренний' выглянул в коридор, уважительно тронув щепы разбитого дверного косяка. Навскидку выпустил три пули. Нырнул в комнату и прижался к стене. По коридору прокатилась волна тьмы. Вдали взвыло, зарокотало. Пол дрогнул, жалобно зазвенели стекла.
– Пули им не вредят. А зачем батюшка?
– Изгонять дерьмо, - недоумевая от своей же идеи, предположил 'внутренний'. Обернулся и развел руками, убирая оружие в кобуру.
– Давай вводные, если ты в курсе. Наши пока молчат. А отступать некуда... позади, блин, Москва. Н-да.
– Это 'дерьмо', как ты выразился, изрядно превысило полномочия, вот-вот хозяин отзовет хвостатых.
Хлопки выстрелов действительно иссякли, нового рева не звучало, да и стекла без дрожи отражали вьюжистую ночь. 'Внутренний' повел плечами, улыбнулся, сразу делаясь почти мальчишкой и очень даже ангом. Ему понравилось стрелять в 'чертей'. Чего ждать от человека, который не утратил еще себя самого настолько, чтобы забыть клятву?
– Надо предотвратить жертвоприношение, - подбирая слова, Милена старательно сформулировала то ли правду, то ли ложь.
– Я знаю человека и примерно могу указать место, навести. Это надежнее уберет проблему, чем батюшки и прочие разные... ламы.
– Близко?
– прищурился 'внутренний'.
– За МКАД, вот тот сектор. Группа людей, - Милена резко побледнела, позволив себе укрепить настройку и обретя свежий, горячий страх Маришки.
– Большая группа. Бой... И там нет глушителей. Зато есть дети... один мальчик. Ему всего год. Очень напуган. Люди... не в форме. Кричат с акцентом. Опять стреляют. Место гиблое, плохое.
– Ты вроде как сенс? Круто, не догнал, что у нас есть служба типа 'пси', - удивился слушатель.
– Нас слушали, вертушку отправят. С приметами слабовато. Привязаться бы, дорогу или там дом, название какое.
– Лес. Очень холодно. Ночь, не вижу... Ангар. Мусор. Машина горит.
– Во, горит, уже дело, - оживился слушатель. Подумал, вслушиваясь в наушник и прижимая его плотнее.
– Лады, зашевелились. Кого-то подключают. Ни фига себе, резко мимо нас...
Парень снял наушник и некоторое время смотрел в ночь, щурясь и моргая, будто его ослепило светом встречных фар. Затем длинно, очень спокойно выругался. Прошел к окну, снял и бережно опустил наушник, шуршащий чужими голосами. Накрыл ладонью.
– Какого черта... то есть тьфу ты... Какого рожна я верю тебе?
– Так нужно.
– Мне оно не фиолетово?
– Мне так нужно, - с нажимом повторила Милена.
– Ох, чую: лучше мне по такому поводу застрелиться нахрен прямо тут, - указуя дулом в пол, сообщил 'внутренний'.
– Пошли. Бегом, пока не началось.
– Спасибо.
– Иди ты!
Милена уже бежала, ощупывая здешнее мертвое оружие и примеряясь к нему, пробуя обмануть сталь так, чтобы и она послушалась. Кто знает границы иллюзиям, созданным востоком? Из живущих - Тэра, может статься. Если она еще дышит. Бэл... а он не посмеет и думать столько подлого: ограничивать несравненность. Тем более теперь. Рукоять потеплела. Милена подменила пистолет в руке спутника на свой и принялась внушать новому холодному куску железа понимание сути рудной крови в неплоском её варианте.
Исклеванный пулями хорм тащился по коридору, ныл и подпрыгивал, метя стену темной кровью и пока не имея сил уйти, сгинуть. Он восстанавливался с каждым шагом, спешил и скулил. Чуя человека Нитля, хорм обернулся, присел, обреченно готовя атаку. Милена прицелилась в глаз. Одно плавное нажатие спуска. Череп хорма хрустнул. Полетели брызги... и смета неизбежного ремонта пополнилась. Чем можно отскрести кровь исподья, когда она истекает из мертвеющей твари и пропитывает камни, не сразу находя путь из плоскости вовне? Милена хмыкнула, выпуская еще три пули. И, не замедляя шага, свернула за угол.
– По чесноку если, - поразился спутник, даже споткнулся.
– Ты целила под ребра и, вроде как, в крестец... Мы, конечно же, в голову и сердце. Не там сердце?
– Оба не там. И не сердца, у него все по другому, - поморщилась Милена.
– Долго объяснять. Этот уже не сгинет. Пусть вскрывают и смотрят. Если труп не... зачистят.
Парень аж замычал от недоумения, сбежал от своих мыслей вниз по лестнице, остановился и придержал дверь. На улице, в двух шагах от выхода, притаился в сумерках квадратный черный автомбиль. Провожатый поморщился и шагнул к водителю, здоровенному, куда более взрослому, стоящему сейчас возле капота. Тот неопределенно посвистел, жестом приказал Милене повернуться спиной - тогда и вспомнился сам: он был в числе каменноликих и стоял слева от ваила, довольно близко. И он определенно стрелял.