Там души гор вздымали, шествуя,

Хорал ко Храму Солнца Мира;

Там многоцветные эфиры

Простерлись, как слои морей…

Там клиры стихиалей, пестуя

Цветы лугов песнопоющих,

Смеясь, звенели в дивных кущах

Непредставимых алтарей.

128

И, точно в беззакатных праздниках

Незримый град России строя,

Там родомыслы и герои

Уже творили купола,

А души гениев – и праведных –

Друг другу вниз передавали

Сосуды света – дале, дале,

Все ниже, ниже – к лону зла.

129

О, не могу ни в тесном разуме,

Ни в чаше чувств земных вместить я,

Что сверх ума и сверх наитья

Ты дал теперь мне, как царю;

Что не словами, но алмазами

Ты начертал в кровавом небе;

О чем, как о насущном хлебе,

Теперь стихом я говорю.

130

Нездешней сладостью и горечью

Познанья жгучего отравлен,

Кому Российский космос явлен

Сквозь щель обрушившихся плит;

Он будет нем на шумном сборище

И полн надежд в годину страха,

Он, поднятый из тьмы и праха,

Как собеседник, в Твой Синклит.

131

Там, в осиянном средоточии,

Неразрушимом, недоступном,

И по блистающим уступам

Миров, готовятся пути

И строят праведные зодчие

Духовный спуск к народам мира –

Вино небесного потира

Эпохам будущим нести.

132

…Так душу бил озноб познания,

Слепя глаза лиловым, чермным,

И сквозь разъявшийся Infernum

Уже мерцал мне новый слой –

Похожий на воспоминание

О старой жизни с прежним телом,

Как будто кто-то в белом-белом

К лицу склонялся надо мной.

133

Та белизна была бездушною,

Сухой, слепой, небогомольной,

И странно: стало больно-больно,

Что кончен вещий лабиринт,

Что врач склонился над подушкою,

Что всюду – белизна палаты,

А грудь сдавил, гнетя как латы,

Кровавый, плотный, душный бинт.

1949-1953

Владимир

ГЛАВА 7

ИЗНАНКА МИРА

Поэма в прозе

Часть первая

1

Портик – направо, портик – налево, суровый и темный собор впереди,

могучая река за плечами. Настороженность, безлюдье… И каждый, замедлив

шаг на торжественной площади, ощущает себя как бы в магнитном поле. Это

чувствуют все; сознает это каждый, вдумавшийся в свое чувство. Не образ

императора-героя на гранитной скале: само изваяние окружено легендой. Она

еще не отлилась ни в балладу, ни в эпопею, ни в музыкальную симфонию; она

только веет вокруг; стоит возле бронзовой статуи стекленеющим озером.

2

Снова и снова приходят на память строки великой поэмы – и тают.

Неясный образ шевелится в душе – и не может определиться мыслью.

Холодящая жуть нечаянно вдруг обожжет отдаленным предчувствием – и тихо

отхлынет. Чем-то сверхчеловеческим волнует нас этот монумент. Чем же?..

И, пока вникаешь зрением, чувством истории, чувством поэзии и

воображением в черный очерк неподвижно-мчащегося на коне, нерожденная

легенда – не легенда, а предупреждение – держит созерцающего в своем

завороженном круге.

3

Другого изваяния, столь наполненного еще неразгаданным смыслом, в

России нет. Словно отрезок метафизической оси, проходящей сквозь миры

разных координат! Такими бывают лишь изваяния-двойники. Не

изваяния-портреты, но именно двойники: это слово готов подчеркивать я еще

и еще. Двойники – не героев, во славу которых они воздвигнуты здесь, но

образов иного мира, воистину титанических; и не мира, но миров,

реальнейших, соседних с нами. Как щемит и замирает сердце на пороге этих