пучин!

4

В лучезарных пространствах Святой России осуществлены прекраснейшие

города – если к ним применимо вообще это слово. Для того чтобы выразить

величие просветленного мета-Петербурга, слов нет и не может быть на нашем

языке, не приспособленном ни к чему трансреальному. Там, в облаках, на

плавно-полыхающем пьедестале, мчится белый колосс на коне: я не знаю, из

чего он изваян и как он мог быть сооружен. Это – не памятник, не

монумент. Это – эмблема великой идеи, указание на направленность

исторического пути.

5

Но есть миры противоположного знака, зыбкие темные зеркала, где

меняются местами верх и низ. Познание их мучительно, раздумье о них

безрадостно, но его не может отвергнуть никто, перешагивающий за порог

духовного детства. Золотом первоначальной зари платишь за зоркую

зрелость. Ни вникание в запредельный смысл мировой борьбы, ни понимание

зла и добра нашей эпохи, ни прикосновение к замыслу божественных сил, ни

разгадывание угрожающих замыслов Противобога – ничто невозможно без этого

знания.

6

В научных кругах царила недавно идея о том, что континенты коры как

бы колышутся на океане магмы. Могучим горным скоплениям зеркально

соответствуют их опрокинутые двойники: анти-Кордильеры, анти-Гималаи,

анти-Памир. Выступы коры, ее зубцы, ее рога, направленные остриями к

центру планеты. Так ли это, иначе ли – но если ты, свободный от

предубеждений рассудка, вникнешь в эту идею, предчувствие оттолкнет тебя

прочь, как от пропасти. Начало прозрения, – о, отнюдь не научного, но

глубокого и какого жуткого!

7

В пространственном слое наших координат эти противогоры безжизненны и

мертвы: зона высоких температур, магмы, базальт – не более. В

пространстве четырехмерном (координату t я исключаю – это другое)

повторяется, как двойники, многое, но океанов магмы там нет: двойники гор

погружены в пустую, инфрагазами клокочущую глубь; для них эта глубь –

небо. Антиподы – на другой стороне земного шара? Не совсем так. Истинные

антиподы человечества – там, в четырехмерном слое на изнанке земной коры.

Античеловечество.

8

Ввинчивающаяся в природу мысль скоро восстановит в правах вопрос о

метагеографии. Не сказочником был Дант; не лжецами – повествовавшие о

лестнице преисподних. Будет осознано бытие шрастров – четырехмерных стран

на изнанке каждой метакультуры, расы иноприродных существ на изнанке

каждого из сверхнародов человечества. Друккарг называется шрастр на

изнанке России. Скопление этих существ на изнанке компенсационных

выступов Урала называется так же: увеличенное подобие нескольких наших

городов, сросшихся вместе.

9

Друккарг, твержу я. И меня томит тупая тоска оттого, что в наши дни

другие не могут мне верить. Когда же это подтвердит, после медлительного

подползания, после недоверчивого ощупывания, метод науки, меня, вероятно,

уже не будет здесь. Игвы – повторяю я прозвище обитателей

античеловеческого мира: игвы. Это слово и другие, такие же странные, буду

я повторять, пока живу. Я это должен. Быть может, поверит один из

миллионов, быть может, один из тысячи. И тогда будет оправдано мое

существование на земле.

10

И кто-нибудь поверит, что там, перед огромнейшим конусом инфра-Урала,

царит; обращенное головою к гулкому центру земли, неимоверное сооружение.

Всадник?.. Но разве облик даже величайшего из людей можно увидеть

воспроизведенным там, над толпящимся античеловечеством? Нет: основатель

Друккарга – вот кто там неподвижно мчится на адском коне. Прямые крылья

коня распластаны по сторонам, чуть-чуть накренясь; складчатые крылья

всадника сложены за плечами. По две шлифованных, светящихся, выпуклых