двух координат, делает это наслаждение неполным.

17

В этом гнездилище тьмы он общается с существами, обитающими там, он

видит Велгу России и велг других метакультур в их собственном жилище. Он

видит хозяев Магм, похожих на извивающиеся горы, но с подобием голов и

как бы смытых, полустертых лиц, и рдеющие пурпуром крылья ангелов мрака,

похожих на уменьшенные двойники великолепного Люцифера наших древних

легенд. Он беседует с теми, кто заботливо, иногда целые века,

подготавливается Гагтунгром к рождению наверху, среди людей, в

человеческом облике, ради особых, губительнейших заданий.

18

Сквозь них он вникает в неповторимые особенности человеческой души, в

тайные закономерности исторического становления человечества. Он

постигает корни и всю глубину соперничества людей и игв, грядущий выход

обитателей шрастров в наш слой и их неизбежное столкновение с нашими

потомками. И здесь же визионер учится различать три ипостаси Гагтунгра:

благоговейно склоняться перед Великим Мучителем, наслаждаться

соприкосновением с Великой Блудницей, черпать мудрость у Великого

Осуществителя, иногда называемого также Принципом Формы.

19

Общаясь с ними, он восхищается в Дигм, обитель Гагтунгра. Он видит

лиловый океан, бушующий от черного дна до неба, и Гагтунгра, возлежащего

на нем, с крыльями, раскинутыми от горизонта до горизонта, и с поднятым к

небосклону темно-серым лицом, а в небесах полыхают траурные зарева, ходят

фиолетовые протуберанцы, грозят дольнему миру алые ауры, – в зените же

блещет светило невообразимого цвета, то самое, что казалось тусклой

красною точкой – из одномерного мира, лиловой пульсирующей полосой – из

двухмерного.

20

Здесь, в лоне Гагтунгра, пребывают избранники зла: души Великих Игв и

немногих людей, демонизировавших свой состав полностью. Они творят

люциферический план, и лишь тоской об утраченных навек высотах Света

отравлено их блаженство. – Там уясняется Великому Игве до конца строение

инфернальной вселенной и замысел Гагтунгра, объемлющий всю нашу

брамфатуру. – И, диктуя свою волю миллионам игв, раруггов и самому

уицраору, он согласует ее, отождествляет ее, полный почти религиозного

восторга, с центральною демонической волей Шаданакара.

Часть пятая

1

А по широким утрамбованным трассам Друккарга медленно шагают

гиганты-рабы. Магнитные поля не дают им уклониться от предназначенной

дороги; но игвы осторожны вдвойне, и пересекать своим невольникам путь

они избегают. Превышающие ростом многоэтажные здания, но подобные людям,

с мутно-бурою кожей, в грубой красноватой одежде, развеваемой подземными

ветрами, гиганты переносят к местам строительства плиты того, что можно

назвать инфра-базальтом. Машин, более мощных и более дешевых, чем труд

этих рабов, игвы еще не измыслили.

2

Можно ли услыхать в Друккарге человеческую речь? Можно. Можно ли там

распознать в речи русские слова? – Именно русские. Какую же, если не

русскую речь естественно было бы встретить на изнанке именно российской

метакультуры? “В другом мире должны быть другие формы общения, а не

звуковая речь”. Но почему же непременно должны? И почему – во всех мирах

без разбора? – “Так; но ведь у игв даже органы речи устроены совсем не

по-человечески”. Это правда. И по-русски объясняются в Друккарге не игвы,

а лишь их рабы.

3

Русская речь; да и только ли речь? Отпечатки России ты распознал бы и

на многом другом в этом удручающем мире. В лицах пленников угадались бы

знакомые черты, где-то встречавшиеся, только трагически измененные, –

чем? веками каких мучений, озарений, каких утрат? Через какие страдалища

прошел, например, вот этот: осанка его не утратила и, очевидно, не