я написать не успел.

28.02.59

Москва

Если бы

даже кудесник премудрый

Тогда погрузил,

размышляя про явь или небыль,

Пронзительный взор

в синекудрое небо –

Он бы Ее не заметил.

Прозрачен и светел

Был синий простор Ее глаз

И с синью сливался небесной.

Это – в высотах, доныне безвестных

Для нас,

Она, наклонясь, озирала

Пространства земные

И думала: где бы

Коснуться земного впервые.

Внизу простирались пустынные пади

Эфирного слоя.

На юге и на востоке вздымались

Медленно строившиеся громады

Старших метакультур.

Хмур

Запад был бурный. И мглою,

Как бурой оградой,

Скрывалось блистающее сооруженье

С вершиной из ясного фирна.

И крылья мышиные

Темно-эфирных циклонов

В бурливом движеньи

Взмывали по склонам:

Взмывали и реяли,

не досягая

До белого рая,

До правды Грааля,

Где рыцари в мантиях белых сверкали

Мечами духовными – вкруг средоточья

Великого Света

Над дольнею ночью.

Южнее –

Золотом, пурпуром, чернью,

Переливался и трепетал,

Как солнце вечернее

Над горизонтом истории рея,

Храм Византии.

Священный портал

был открыт,

и свет несказанный

Лился оттуда. Далекой осанной

Гремели глубины,

Как если бы сонм Златоустов

Колена склонял пред явившимся им Назареем.

Пространство же до Ледовитых морей

Было пусто.

Только прозрачные пряди и космы

Там пролетали, разводины кроя:

То – стихиали баюкали космос

Телесного слоя:

Над порожьями, реками,

Над речными излуками,

Над таежными звуками…

Так начался Ее спуск.

Глубже и глубже вникала, входила

В дикое лоно.

Диких озер голубое кадило

Мягко дымилось туманом…

По склонам

Духи Вайиты на крыльях тяжелых,

В мареве взмахивая, пролетали…

Ложе баюкали Ей стихиали

В поймах и долах.

Полночью пенились пазори в тучах,

В тучах над тихою, хвойною хмарью…

Хвойною хмарью, пустынною гарью

Пахло на кручах.

Бед неминучих

Запах – полынь!..

На лесных поворотах

Дятлы стучали… Ветры качали

Аир на дремных болотах.

Ложе баюкали ей стихиали:

Духи Вайиты, что, теплым дыханьем

Землю целуя, уносятся в дали;

Духи Фальторы, – благоуханьем

Луга цветущего; духи Лиурны –

Дивного мира, где льются безбурно

Души младенческих рек…

Духи Нивенны – в блаженном весельи

Зимами кроя Ее новоселье

В снег… в снег…

в снег…

И, проницая их собственной плотью

И на закатах, и утренней ранью,

Навна

журчащей их делала тканью:

Ризой своей и милотью.

*

А названья – не русские:

Узкие, странные –

В запредельные страны

Музыкой уводящие звуки.

Ведь наших горячих наречий излуки

Впадают в небесном Синклите Мира,

Где ни народностей нет, ни рас,

В общий духовный язык человечества –

В будущее Единство,

Отечество, –

И языку тому темная лира

Только откликнулась в этот час.

*

Грубою жизнью, грузной и косной,

Глухо ворочалась дикая Русь.

В эти лохматые, мутные космы

Даже наитьем едва проберусь:

Слишком начально…

Трудны, печальны

Игрища первонародного космоса…

Предкам, быть может-хмель повенчальный,

Нам же в том яростном зрелище-грусть.

Распрь и усобиц размах половодный.

Сердцу – ни радуги… ни гонца…

Страшная власть Афродиты Народной

Мощно сближала тела и сердца.