Кручи бездн и вершин

сотворенной звездой осветя, –

Помоги ж – вихревой

опыт сердца влагать мне в созвучья,

Ты, Душе Мировой

возвращенное смертью дитя.

Чтобы копоть греха

не затмила верховного света

Здесь, в лампаде стиха,

в многогранном моем хрустале,

Помоги мастерству –

безнаградному долгу поэта,

Закрепи наяву,

что пылало в сновидческой мгле!

Ради имени Той,

что светлей высочайшего рая,

Свиток горестный твой

как святое наследство приму,

Поднимаю твой крест!

твой таинственный миф продолжаю!

И до утренних звезд

черной перевязи

не сниму.

1950

II. ПРИСНОДЕВЕ-МАТЕРИ

Пренепорочная. Присноблаженная.

Горней любви благодатное пламя,

Кров мирам и оплот!

Непостигаемая! Неизреченная!

Властно предчувствуемая сердцами

Там, в синеве высот!

Ты, Чья премудрость лучится и кроется

В волнах галактик, в рожденьи вселенных,

Ближних и дальних звезд!

Лик, ипостась мирозиждущей Троицы,

Вечная Женственность! Цель совершенных,

К Отчему царству мост!

Ты, на восходе культур пронизавшая

Тысячецветные окна религий,

Древних богинь имена!

Нимбами огненными осенявшая

Юное зодчество, мудрые книги,

Музыку и письмена!

Ты снисходила до сердца юного,

Ты для него сквозь синь фимиама

Нежной плыла звездой, –

Не отвергай зазвучавших струн его,

Дальних амвонов грядущего храма

Гимн его удостой.

Сумрачный дух жестокого мужества

Правил народами – в роды и роды

И бичевал их бичом.

Ты лишь Одна овевала содружества,

Пестовала на коленях природы,

Не спросив ни о чем.

Ты нам светила любовью возлюбленных,

Ты зажигала огни материнства

По родным очагам…

Пристань гонимых! бессмертье погубленных!

Благословенные узы единства

И прощенья врагам!

Тихо сорадующаяся! Ласковая!

Легок с Тобою путь многотрудный

К наивысочайшей мечте!

Мир многопенный, песни и краски его

Только Тобою прекрасны и чудны

В радости и красоте.

Раньше Ты брезжила в сказках язычества,

Над христианским храмом лампадным,

В ласках живой земли;

Но истекает эра владычества

Яростных, мужественных, беспощадных,

И на заре, вдали –

Как розовеющими архипелагами

Облачного слоистого моря,

Как лепестками миров

Близишься Ты – светоносной влагою

Душу планеты, омыв от горя,

В белый облечь покров.

Меры заменишь новою мерою,

Сбросишь с весов суровые гири

В страшном этом краю…

Верую, Дивная! верую! верую

В Братство, еще небывалое в мире,

В Церковь Твою.

1950-1955

III. ДОМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

1

Сумрачные скалы Галилеи,

Зноями обугленные впрах…

По долинам – тонкие лилеи

Да стада в синеющих горах.

Странный вечер… Край Ерусалима,

Тихий дом. Двенадцать человек.

И Она: слышна еще и зрима,

Как в ладье, отчалившей навек.

Не ладья – но нищенское ложе.

Не волна – кончина в злом краю.

С каждым мигом призрачней и строже

Лик, сходя в нездешнюю струю,

Просветляется, лучится, тает,

Опрозрачнивается, как хрусталь,

И сквозь лик мерцает и блистает

Смертными невиданная даль.

Он сошел. Он здесь! Он вводит Матерь

На пройденную лишь Им тропу:

Ляжет, как синеющая скатерть,

Мир под невесомую стопу.

Песнею архангелов стихирной

Вечер озаряется, как храм,

И ступени лестницы всемирной

Тихо разверзаются глазам.

Больше нет того, что было тленно: