– Ох!.. – Тотчас же раздался оттуда тяжелый стон женщины. – Сыночек мой!

– Спокойно, Галина Петровна. – Голос участкового звучал бодро и по-деловому. – Расслабился парень, всё бывает. Давайте разбудить его попробуем.

Значит, с тех пор как я ушла, ничего не изменилось. И то хорошо. В квартире вообще стояла поразительная тишина, словно и не было в ней никого, кроме нас. Осмелев, я шагнула вперед по узкому коридору, свернула на кухню. Бардак царил там всё тот же. Возле мусорки, раскинувшись, громко храпел Санёк. И Виталик спал всё так же, уткнувшись лицом в стол, заставленный бутылками и остатками закуски. Невыносимое зрелище, безумно хотелось закрыть глаза и убежать прочь – так, как я уже и поступила накануне. Однако теперь меня окружали друзья – настоящие, хорошие мальчишки, рядом с которыми я никого и ничего не боялась.

Пока Галина Петровна и Миша Раскопин безуспешно пытались растормошить Виталика, Олег отправился исследовать комнаты. И в одной, и в другой он, видимо, не обнаружил ничего хорошего, потому что вернулся мрачнее тучи, сохраняя выражение крайней брезгливости на лоснящемся, гладко выбритом лице.

– Чего там? – Приблизился к участковому Вадим.

– Даже не знаю, каким словом назвать. Ум за разум заходит. Но по сути, люди они все взрослые, запретить им так отдыхать я права не имею.

– Разумеется, никто и не спорит. А Шумляевы где? Там?

Олег поморщился:

– Да там, где ж ещё. Ума ещё хватило ордер у меня потребовать. Насмотрятся американских боевиков и туда же – права качать.

– Сейчас я им права зачитаю. – Вадим двинулся в первую попавшуюся комнату, и я инстинктивно рванулась за ним, на полпути поймав за рукав дубленки:

– Стой! Не ходи к ним!

В моём вопле слышался такой панический страх, что Канарейка сперва даже растерялся. И тем не менее, руку попытался освободить:

– Да ты чего, Ксюшка? Никто меня тут не убьёт.

– Всё равно. – Меня почему-то снова заколотило. – О чём тебе с ними говорить?

– Это моё дело. Отпусти. – И уже более резко вырвал руку из моих пальцев.

Собственный страх и мне самой казался необоснованно глупым, но ведь это же я, а не кто-то другой, была свидетелем разговора двух Шумляевых, и понять моё поведение, думаю, может каждый.

– У-ау! Здорово, Шумляев! Как ты живописно в этом свинарнике смотришься! Прям как будто здесь родился! – Жизнерадостный голос Вадима звучал в данной ситуации довольно неуместно, и я покрылась липким потом, представив, как разъярится сейчас пьяный Толян при виде своего заклятого врага. Нет, война со звёздновцами была невинной забавой по сравнению со страстями, кипящими внутри нашего посёлка.

– Ви-итя-а!!! – Раздался истошный рёв за дверью комнаты. – Вить, просни-ись!!! Это он!!! Или у меня глюки?! Ви-ить?!!

– Не вовремя Витя вырубился, правда? – Канарейка откровенно издевался над Толяном. – А это что за мочалка с тобой тут валяется? Ты её в бреду, наверное, за Варьку принимаешь? Знаешь что, Толик, советую тебе и дальше жить такими фантазиями. Иначе у тебя будут большие проблемы.

– Ты…С-сука!!!... Я тя достану!...Ви-и-ить, встава-а-ай!!!

– А без Вити слабо?.. Толик, я тебе серьёзно говорю и надеюсь, что ты своими обкуренными мозгами это усвоишь. Держись от нас подальше. Особенно это Варьки касается. На пять метров к ней приблизишься – шею тебе верну собственноручно, и твой братец-рецидивист тебя не спасёт. Понял?.. Понял, спрашиваю, мудак?!

– Ви-ить!!!

Мне бы очень хотелось не только слышать эту несуразную перепалку, но и видеть её собственными глазами – наверняка, физиономия у Шумляева была сейчас прикольная. Вот только входить в комнату, где штабелями валяются друг на друге голые дегенераты, я не решилась. Всё-таки для подобного рода зрелищ мой разум считался ещё относительно целомудренным, и стоило бы не развращать его раньше срока.

Слава богу, ребята в это время, так и не разбудив Виталика, решили действовать сами, и под чутким руководством участкового поволокли его с кухни в прихожую. Там им кое-как удалось нахлобучить на моего бедного кавалера куртку, запихать безвольные ноги в ботинки. В продолжение всего этого процесса Виталик слабо трепыхался и что-то бессвязно мычал себе под нос. Никто особенно не вникал в его пьяный бред. Часть ребят обихаживали Галину Петровну, которая тоже едва держалась на ногах и вот-вот была готова упасть в обморок. Так и вышли мы все из квартиры двумя партиями. Я опять оказалась в хвосте этой труппы, и только на первом этаже меня догнал Вадим – он вышел самым последним.

– Ну, как он?

– Виталик? Да так же. Никак. Не очнулся. А ты что там так долго делал?

– Как это что? Любовался грехопадением противника. Надо понимать!

– Это было опасно. В таком состоянии он тебя и правда мог убить.

Вадим беспечно улыбнулся:

– Да брось ты. В таком состоянии он кулак выше пояса не поднимет. Если бы у меня не было преимущества, разве я бы туда пошёл?

– Пошёл бы. – Не задумываясь, выразила я своё мнение. – Потому что у тебя в голове одного очень важного винтика не хватает. И его отсутствие рано или поздно тебя погубит.

– Не понимаю – Канарейка обиженно нахмурился. – Что ещё за винтик ты имеешь в виду?

– Очень важный винтик. Инстинкт самосохранения называется.

На этот раз Канарейка благоразумно промолчал, и некоторое время мы шли молча, рука об руку. Впереди нас ребята вели под руку Галину Петровну и волокли бесчувственного Виталика. Я подумала о том, как стыдно было бы бедной женщине, случись всё это средь бела дня, когда вокруг полно людей – даже сейчас, когда улицы пустовали из-за рано спустившихся сумерек, ей, наверное, хотелось умереть от горя. О чём-то похожем, наверное, подумал сейчас и Канарейка.