— Хорошо, подождите минутку.

Он снова застучал по клавишам. Потом открыл сейф и стал вынимать оттуда пачки банкнот.

— Вот, держите, ваши 178 тысяч долларов.

— Отлично, — я сложил деньги в бездонное брюхо портфеля.

— Что ж, Герман Сергеевич, — менеджер вышел из-за стойки и улыбнулся. — Мы были рады видеть вас в числе наших клиентов.

— Спасибо. С вами очень приятно иметь дело. Ну-с, а теперь мне пора, завтра рано вставать.

Он слегка поклонился, и я помахал ему рукой.

Время поджимало: всё шло именно так, как я задумал.

…

Портфель я оставил в уютном багажнике «Ровера». Сегодня он мне не понадобится.

Заперев машину и прислушавшись (откуда-то издалека доносились едва слышные раскаты грома), я нырнул в подъезд, встретивший меня приятным теплом и косым взглядом консьержки.

— Здравствуйте, Анна Львовна!

— Здравствуйте, здравствуйте, — пробурчала зловредная карга. Она никогда не относилась к числу моих почитателей. Да и есть ли у меня вообще какие-нибудь почитатели? Разве что на работе…

В сущности, это уже не важно. Посмотрим: на часах почти девять. Дома я обещал быть на час раньше: этого должно хватить. Ещё ведь квартирка… С другой стороны, может, ну её? Оставлю квартиру своей благоверной. Она меня, конечно, круто в оборот взяла, но что ей квартира, пусть даже и трёхкомнатная в центре, если денег в банке ноль?

К тому же, рассуждал я, неторопливо поднимаясь по лестнице на пятый этаж, даже если я исчезну, она быстро найдёт мне замену, с такой-то внешностью и такими — как бы помягче сказать? — повадками.

Но едва я дошёл до квартиры и ухватился за ручку двери, раздался звонок мобильного.

— Кастальский.

— Это Смерть, — прошелестел тихий голос в трубке. — Твой клиент созрел. Минут через десять будет на месте.

— Условных минут?

— Нет, обычных, миролюдских.

— Я понял. Спасибо тебе.

— Не за что.

И отключилась.

Ну что ж, пусть так. Выйду туда прямо из дома. Например, из ванной.

А в это время дверь моей квартиры распахнулась.

— Привет, Маринка, — сказал я как можно более замученным голосом. — Прости, я сегодня поздно. Устал ужасно.

Она подозрительно сощурилась, но, кажется, поверила.

— У тебя идиотская работа. Тебе давно пора сменить её на что-нибудь более спокойное.

— Ты права, девочка. Года через два-три, думаю, уйду. Пенсия у меня вроде ничего накопилась, нормальная… Хотя 52 года для мента — не возраст. Тем более я ведь не опер, я психолог.

— Неважно. Я просто хочу, чтобы ты проводил больше времени со мной, чем со своей работой.

Я переполз из ботинок в тапочки и, на ходу развязывая галстук, дошлёпал до дивана, куда и усадил свою измочаленную казённой мебелью пятидесятидвухлетнюю задницу. Марина уселась рядом, и на какой-то момент мне даже стало жаль её. Девчонка просто хочет внимания, ласки, любви. Не повезло тебе с мужем, детка, не повезло… Ну да ничего, повезёт в другой раз, тебе всего 30. Найдёшь себе толстенького депутатика или бизнесменчика, заживёшь припеваючи…

— Ладно, Мариш, я в ванную. Хочу смыть с себя этот жуткий рабочий день.

— Давай. Только живее, а то ужин опять остынет.

— Конечно, я быстро.

Скинув пиджак, я зашёл в ванную и закрыл за собой дверь.

Ну что, Валентин Иосифович, добрались вы до света в конце тоннеля, али как?

Я снова открыл дверь, но теперь от её порога начиналась сумеречная зона, последний оплот умершего перед отправкой в Преддверия Ада.

Он стоял прямо передо мной — высокий, худой, белобрысый — и глядел туда, где ослепительным разноцветьем переливалось бескрайнее полотно Истока.

…

Глава 3.

— Рад снова тебя видеть, Валентин.

— А? Кто здесь?

Он обернулся и сначала, похоже, никого не увидел — или просто не додумался взглянуть чуть выше.

— «Это я, добрый Э-эх», — процитировал я. — Я здесь. Видишь меня?

— Я почти ничего не вижу, — он нахмурился, пытаясь разглядеть меня в темноте.

— Да? Ладно, тогда включим подсветку, — усмехнулся я. Стоило подойти поближе, чтобы Исток отразился мириадом радужных бликов на моей броне. Вот тогда-то Валя меня и увидел. Правда, это зрелище впечатлило его настолько, что он в ужасе отшатнулся от меня — огромного, в два человеческих роста, рыцаря, закованного в сияющие доспехи, с рогатым шлемом на голове, гигантской клейморой и толстенным фолиантом Кодекса Радуги на поясе.