Раиса молча смотрела в тарелку.

— Рая сказала, что вы не хотели отпускать ее одну, и поэтому она пришла с господином Вольнолюбовым, — уточнила Марсела Сергеевна. — Мы даже обрадовались… Все-таки он известный…

— А где он сейчас? — перебил Капралов.

— Профессор сказал, что ему нужно в уборную… — Марсела Сергеевна прикурила сигарету и выпустила дым из ноздрей. — Теперь мне кажется, что его долго нет.

Капралов бросился в большую гостиную. На столике подле рояля между фарфоровых статуэток зияло пустое место. Он торопливо осмотрел комнату, но никакого беспорядка не нашел. Тогда он вернулся обратно.

На лицах хозяев тревога сменилась испугом.

— Матрешка пропала, — выдавил он и посмотрел на Раису.

— Рая… — повернулась к ней Марсела Сергеевна; та не реагировала. Тогда тетя решительно встала. — Вы говорили, что ему нужна не только матрешка. Что еще должны у меня забрать? Самое дорогое? Кажется, теперь я готова поверить. Пойдемте смотреть. Заодно узнаю, что это такое. — Она погладила мужа по плечу, и тот нехотя поднялся. — Надеюсь, он не утащил мой рояль.

Осмотр кухни, трех спален, двух гостиных, кабинета, гардеробной и хозяйственных помещений ничего не дал.

— Он украл только матрешку, — с облегчением констатировала хозяйка в прихожей. — Очень странный человек.

— Постойте… — сообразил Капралов. — Он ведь сказал, что идет в туалет…

— Вы думаете, он все еще там?.. — прошептала Марсела Сергеевна.

— Сомневаюсь…

Капралов распахнул дверь в гостевой туалет и зажег свет.

— Вот она! — воскликнул он.

На стене, сбоку от унитаза пальцем была выведена коричневая матрешка, больше похожая на чебурашку.

— Ai meu deus![4] — всплеснула руками Марсела Сергеевна, рассмотрев рисунок. — Это говно!

Пол был усеян клочками бумаги. Капралов поднял один и тут же брезгливо бросил в унитаз.

— Кажется, профессор подтерся партитурой! — изумленно воскликнул он.

Марсела Сергеевна села на корточки и поворошила бумагу.

— Вы уверены, что вместе с матрешкой они отнимают самое дорогое? Полагаю, сеньор очень спешил. Это Шопен. Я его терпеть не могу. — Она выпрямилась и виновато добавила: — Очень некрасиво получилось… Ведь я просто поддакивала. Кажется, это был его любимый композитор.

Когда все вернулись в столовую, Раиса сидела на том же месте, где ее оставили, и потерянно озиралась.

— Лука Романович! — обрадовалась она. — Как я здесь очутилась? Что-то мне совсем нехорошо…

— Что значит, это была не Раиса? — непонимающе переспросила Марсела Сергеевна после того, как Раису уложили на диван в гостиной и Капралов попытался объяснить хозяевам сложность ситуации. — Я верю, что она ничего не помнит, но я-то помню, я говорила с ней!

— Нет, когда Раиса пришла вместе с профессором, вы говорили не с ней, а с человеком, который ею притворялся.

— А куда он делся потом? И откуда взялась настоящая Раиса?

— Ох… — вздохнул Капралов и попытался снова: — Он внутри Раисы. Сейчас он затаился, а Раиса снова стала собой.

— Кажется, я понимаю… У нее раздвоение личности? И кто же этот мистер Хайд?

— Вот этого я, к сожалению, не знаю… Пока не знаю.

Сеньор Кабрал что-то тихо сказал жене по-португальски. Та ответила ему короткой шипящей тирадой.

— Винисиуш спрашивает, будем ли мы звонить в полицию. Я сказала, что это совершенно исключено. Рая наша племянница!

Она поднялась из-за стола и стала задумчиво собирать посуду.

— Значит, вы ее психиатр… И Елена тоже психиатр… По правде, сегодня днем я думала, что вы все сумасшедшие. Одна Рая казалась нормальной.

— Я вас понимаю.

— Но вы узнаете, что за человек внутри нее, доктор Капралов? И найдете матрешку?

— Я постараюсь. Но вы должны знать еще кое-что… Даже если я и найду матрешку, обратно вы ее не получите…

— Это я знаю, — равнодушно бросила Марсела Сергеевна.

— Знаете?

— Да. Она нам не принадлежит.

Она оставила посуду и села за стол.

— Я знаю, какая это матрешка. Это не матрешка. Это яйцо Фаберже русских царей.

— Но откуда?

— Я всегда знала. От папы. А он от своих родителей.

— Но Татьяна Петровна не знала…

— Когда их всех разлучили, она была слишком маленькая, ей незачем было знать. А когда мы встретились, я не сказала. Понимаете, это было не важно. Прошлое царской матрешки не имеет отношения к нашей матрешке. Для моей семьи ее история началась в тот момент, когда бабушка с дедушкой раздали ее своим детям — тете Тане, моему отцу и остальным. Дядя Иван тоже знал. Вы знаете про дядю Ивана?