— Ну что ж, — начал Капралов, — впереди четырнадцать часов. Надеюсь, этого хватит, чтобы во всем разобраться.

— Вы ведь не будете ее пытать? — встрял Михаил Африканович.

— Разумеется, нет! — Капралов, не поворачивая головы, подмигнул Раисе. — Об этом я хотел просить вас.

— Хорошо, хорошо, не буду мешать. — Штыков поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. — У всех свои методы.

— Я правда ничего не знаю, Лука Романович! — взволнованно повторила Раиса.

— А я правда тебе верю. Ты расслабься и просто слушай.

Она откинулась на подушку дивана и опустила веки.

— Так, что вы помните о вчерашнем вечере? Кто будет первым?

В самолете стало тихо, лишь едва слышно гудели двигатели. Елена Константиновна напряженно смотрела на сникшую Раису, Штыков же переводил взгляд с одного лица на другое.

— Похоже, никто… Хорошо! Тогда выберу я. Профессор, вы же непричастны к пропаже пупсика? У вас есть шанс это доказать.

— Я не против, дражайший Лука Романыч, — раздался скрипучий голос, и Штыков от неожиданности вздрогнул. — Но мне немного неловко беседовать в темноте. Раенька, ты не могла бы открыть наши глазки? Вот, так намного лучше.

Профессор обвел взглядом салон.

— У меня не было возможности представиться раньше. Я Профессор.

Из-за двери позади Штыкова выглянула Светлана, но тот замахал на нее рукой, и она тут же исчезла.

— Можете верить или нет, но я полностью отключился.

— Расскажите, что вы помните.

— Помню, как мы гуляли с Еленой Константиновной по городу. Помню танцующих людей. Я помню все, пока мы не вернулись в номер и не зазвонил городской телефон. Затем я очнулся у нашей тети, в пустой комнате, и не знал, как там оказался.

— Это очень похоже на историю Раисы.

— Возможно, это потому, что у нас с ней одна и та же история, голубчик.

— Вы помните, кто звонил?

— Нет. Даже не знаю, ответил ли кто-то на звонок.

— Есть идеи, кому звонили?

— Это будут инсинуации, милейший. Вы этого от меня хотите?

— Пожалуй, нет… Так, теперь Пантелеймон Никанорович.

— А мне нечего добавить. Со мной все было в точности так же.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Зазвонил телефон, и кто-то завладел нашим телом. Это все, что я знаю.

— Шахноза?..

— Пантелеймон Никанорович говорит правда. Мы с ним беседовали, вдруг звенеть этот телефон на столе, а дальше тетя, вы появляться и на нас смотреть, как будто мы делать что-то очень плохой. А на улице уже темно.

— Анатолий?

Толян молчал.

— Толя? Что ты помнишь про вчерашний вечер?

— Становится горячо, — не удержался Михаил Африканович.

Капралов побарабанил пальцами по колену и с досадой сказал:

— Думаю, тут другое…

Он протянул руку, взял со стола стакан и сделал большой глоток.

— Я понимаю, ты не хочешь со мной говорить… Кажется, я поторопился. То есть, возможно, я был не прав. Мы должны рассмотреть и другие варианты.

— Возможно? — прошептал Толян и потер глаз. — Другие варианты?

— Хорошо! Я ошибался. Честно говоря, я рад, что могу наконец… Я просто не знал, как вам об этом сказать.

— Значит, ты меня не убьешь?

— О черт! — воскликнул Михаил Африканович, а Елена Константиновна прикрыла рот ладонью.

Капралов с облегчением выдохнул.

— Нет!

— А остальных?

— Никого.

— А если я скажу, что тоже ничего не помню, передумаешь?

— Конечно, нет! А ты правда ничего не помнишь?

— Правда.

— Похоже, вы в тупике… — участливо заметил Штыков.

— Может, есть подозрения, кто это сделал?

— Да.

— Да?!

— Но я не могу сказать, я дал слово.

— Кому?

— Это то, что я не могу сказать.

— Так-так-так… А ты не говори. Давай сделаем по-другому. Я буду называть имена, а ты просто моргни, если я прав.

Капралов подался вперед.

— Это Профессор?

Толян не реагировал.

— Пантелеймон Никанорович? Шахноза? Господи… Это Раиса?

— Нет.

— Как же быть? Ты же сам сказал… Зачем? Что я должен сделать, чтобы узнать?

— Я не тебе сказал.

— А кому?

— Подожди, Лу! — остановила его Елена Константиновна. — Похоже, ты не там смотришь.

— Где не там?

— Ты с ними провел слишком много времени. У тебя глаз замылился. Анатолий, это не Раиса, не Пантелеймон Никанорович, не Шахноза и не Профессор, так?