Учебное назначение планеров оказалось не столь очевидным и однозначным, как научно-

исследовательское.

17 Следует отметить, что в 1930 г. немецкий инженер Липпиш использовал планеры для исследования пилотажных

характеристик самолетов новых схем («бесхвостка» и «утка»). Кроме того, в этот период в Германии

использовался планер «Обе» для метеорологических иссдедований.

50

Повсеместное увлечение планеризмом сменилось расчетливым подходом, и тогда обнаружились разные

точки зрения на его практическое применение.

В Германии получили дальнейшее развитие планерные школы. Самые известные из них — Ренская и

Ро-зиттенская выпустили за время своего существования 1700 планеристов, из них 200 высшего класса.

Финансовая помощь школам поступала от заинтересованных организаций, так как для зачисления в

летные школы требовалась летная квалификация на планере или легком самолете.

Во Франции была создана центральная организация по планеризму—«Авиа», имеющая в своем

распоряжении техническое бюро и консультацию. При содействии этой организации образовалась

целая сеть самостоятельных планерных групп в провинции, располагающих собственными аппаратами.

К концу 1930 г. работало 20 планерных клубов, кружков и групп, у них насчитывалось свыше 50

планеров.

В Англии успехи легкомоторной авиации снизили интерес к планеризму. Но к 1930 г. наметилось

определенное оживление: была создана национальная планерная ассоциация, объединившая 10 вновь

организованных планерных клубов.

Америка долго присматривалась к планеризму, и первые состязания состоялись там позже, чем в

других странах,— только в 1927 г. Но к 1930 г. уже семь фирм занимались изготовлением планеров,

было создано 29 планерных клубов, еще 50 находились в стадии организации. Американцы

рассчитывали иметь через три года миллион подготовленных планеристов [64]. В декабре 1929 г. в

главной квартире планерной ассоциации в Детройте состоялась, встреча многочисленных

представителей авиации и авиационной промышленности, положившая начало широкой

общенациональной кампании за развитие планеризма в стране как безопасного и доступного спорта,

дающего ценную летную тренировку.

По-другому стали смотреть на развитие планеризма и у нас в стране. Программа намеченных на 1930 г.

VII Всесоюзных состязаний заметно отличалась от программы предыдущих: теперь должны были

проводиться не состязания, а слеты, «погоня за рекордами полностью отменялась» [63]. Главное

внимание обращалось на подготовку планеристов и инструкторов, на обмен опытом, разработку единой

методики обучения на плане-

51

pax, на проведение научно-исследовательской работы.

Это объяснялось тем, что нужно было добиться перелома в общественном мнении о планеризме.

Журнал «Самолет» [65] выражал нешуточную тревогу по этому поводу: «...многие смотрели и смотрят

на планеризм как на пустую забаву и непроизводительную трату средств». Обращалось внимание на то,

что шестилетний опыт показал огромное практическое значение планеризма в первоначальном

обучении летному делу, так как в этом случае оно было и проще и дешевле, чем если это делалось сразу

на самолетах. Энергично отстаивалась необходимость дальнейшего развития планеризма: «Было бы

величайшей недальновидностью и даже ошибкой, если бы мы не воспользовались планеризмом как

одним из самых доступных средств для подготовки кадров Воздушного Флота и развития авиационной

культуры среди нашей рабоче-крестьянской молодежи».

Планеризм, по мнению известного летчика, инструктора планеризма В. А. Степанченка, должен был

помочь в решении еще одной немаловажной вспомогательной задачи: «...во время учебных занятий

выявилась... возможность отсева учеников, непригодных к полетам на планере и, стало быть, на

самолете. Это обстоятельство позволяет мне утверждать, что учебный планеризм является

незаменимым, скорым, надежным и дешевым средством отбора молодежи для летных школ» [66].