анархист и анархо-мистик, о встречах с которым вспоминает в своих мемуарах писатель

О.В.Волков<12>, был женат на сестре поэта и математика С.П.Боброва, разделявшего, к

слову сказать, этот круг идей своего зятя. Е.К.Бренев, преподаватель математики МВТУ,

был женат на М.В.Коваленской, близкой родственнице С.М.Соловьева, через которого (и

через эллиниста В.О.Нилендера) он был связан с мистически настроенной

интеллигенцией Москвы, в том числе и с А.Белым (Б.Н.Бугаевым). Д.А.Бем, тоже

математик московских вузов, в том числе и МВТУ, одновременно являлся заместителем

заведующего музеем П.А.Кропоткина, жил в здании музея и был, как указано в одной из

служебных справок, сохранившихся в следственном деле, “учителем и другом детей

Троцкого”. О мистических же интересах Л.Д.Троцкого известно по его дружбе с

61

П.А.Флоренским и еще некоторым фактам, которые приводит в своих воспоминаниях

С.А.Волков<13>.

Несколько особняком от этой группы, похоже, стоял Н.И.Проферансов, в то же время

являвшийся одним из ближайших сподвижников Карелина. Жизненный путь и

внутренний облик этого человека, его устремления, интересы и работа во многом

остаются пока загадкой для исследователя.

Из крайне скупых биографических данных, сообщенных им во время следствия 1930 г.,

а равным образом из показаний других лиц, знакомых с ним (таких оказалось мало),

следует, что уже в гимназические и студенческие годы он принимал активное участие в

революционном движении, сначала в Туле, потом в Москве как член военной организации

РСДРП(б), сидел в тюрьмах, в 1917 г. был членом Московского Совета, редактором

газеты “Советы” и “Солдат-гражданин”, в начале 20-х гг. читал лекции в Народном

университете в г. Пятигорске, затем работал в Москве, в Институте Маркса-Энгельса,

заведующим отделом изучения социальных движений, потом техническим редактором в

Большой советской энциклопедии<14>. Его связи с кружками московской интеллигенции

оказались глубоко законспирированными, поскольку они не всплыли в процессе

следствия, а сам он называть какие-либо имена категорически отказался. Поэтому в

обвинительном заключении против него следствие могло использовать только показания

членов периферических организаций Ордена тамплиеров - участников нижегородского

кружка (“Орден Духа”), которых он “опекал”, и отдельных подследственных по

“сочинскому делу”, арестованных одновременно с ним в августе 1930 г. на черноморском

побережье Кавказа.

Не менее загадочной фигурой пока остается и другой ближайший сподвижник

Карелина по анархистской и орденской деятельности - Н.К.Богомолов, бывший одним из

секретарей ВФАК и “Черного Креста помощи заключенным и нуждающимся анархистам”,

организованного Карелиным вскоре после 1905 г. в эмиграции. Причастность Богомолова

к анархизму, как к политическому движению, не вызывает сомнений. Гораздо больше

вопросов может возникнуть относительно его орденской работы, которую сам он

категорически отвергал. В этой части остается положиться на показания уже упомянутого

Н.А.Ладыженского, и, что более важно, на показания известного антропософа, тамплиера

и розенкрейцера М.И.Сизова, называвшего на допросе 1933 г. в числе наиболее старых

тамплиеров высокой степени посвящения Богомолова, стоящего в этом списке после

А.А.Солоновича, Д.А.Бема, Н.А.Проферансова и самого М.И.Сизова.

Не останавливаясь специально на истории Ордена и его первоначальном составе, Сизов

называет еще восемь его членов, имевших к 1933 г. 10-ю степень посвящения (всего в

Ордене тамплиеров было двенадцать степеней посвящения), которые, по его словам, жили

в то время в Москве: Б.М.Власенко, А.О.Солонович (жена А.А.Солоновича),

Ю.А.Завадский, профессор математики В.М.Комаревский, В.А.Краснокутский,

Н.Н.Нотгафт и В.В.Губерт-Поспелова<15>.

М.И.Сизов совершенно определенно указывал, что Орден тамплиеров в России был

открыт в 1920 г. и целью его было “содействовать движению человечества в такой форме

бытия и сознания, которая определялась бы высшими духовными началами”. В то же