Шрифт:
Отсюда у А. К. Толстого: «…Лазоревый полковник. Из очей / Катились слезы по его ланитам. / Обильно их струящийся ручей / Он утирал платком, узором шитым» («Сон Попова» (1873), 26). Толстой А. К., 1:364–365. «Лазоревый» – в голубом мундире жандармского ведомства. Отсюда же «жандарм, утирающий слезы» у Салтыкова-Щедрина («Письма к тетеньке», I (1881); «Мелочи жизни», гл. «Введение», V (1886). Щедрин, 14:248; 16(2):36.
1145 Сегодня я разговаривал с умнейшим человеком в России.
Д. Н. Блудову после разговора с Пушкиным 8 сент. 1826 г.: «Знаешь, что я нынче долго говорил с умнейшим человеком в России?» «Русский архив», 1865, стб. 1249 (примечание П. И. Бартенева к статье М. П. Погодина «Из воспоминаний о Пушкине»).
1146 Слава Богу, смертной казни у нас нет и не мне ее вводить. Виновных прогнать сквозь тысячу человек двенадцать раз.
Цитировалось как резолюция на рапорте одесского градоначальника графа Ф. П. Палена от 11 окт. 1827 г. Пален, замещавший в то время новороссийского генералгубернатора М. С. Воронцова, сообщал об аресте двух евреев, перешедших границу на р. Прут, и предлагал ввести смертную казнь за контрабанду. «Русская старина», 1883, № 12, с. 660.
Эта резолюция приводилась также в других вариантах и в другом историческом контексте. Напр.: Лемке М. К. Николаевские жандармы и литература. – СПб., 1909, с. 4.
В повести Л. Толстого «Хаджи Мурат», гл. ХV: «.. Слава Богу, смертной казни у нас нет. И не мне вводить ее. Провести 12 раз скрозь тысячу человек». Толстой Л., 35:72.
1147 На колени!
Обращение Николая к толпе, собравшейся 22 июня 1831 г. на Сенной площади в Петербурге во время холерного бунта. По рассказу А. П. Башуцкого, «государь <…> поднял высоко руку, и медленно опуская ее, протяжно произнес только: “На колени!” <…> Все как один человек опустились на колени с обнаженными и поникшими головами». «Русский вестник», 1866, № 7, с. 235 («Первая холера в Петербурге»; подпись: «Бывалый»). То же в «Записках» А. Х. Бенкендорфа (опубл. в 1896). Николай I: Муж. Отец. Император. – М., 21, с. 358.
Более достоверная версия: «…Прогневали мы Бога, обратимся к церкви, на колени, и просите у Всемогущего прощения!» Шильдер Н. К. Император Николай I… – М., 1997, кн. 2, с. 337 (со ссылкой на дневник князя А. С. Меншикова).
1148 Тут всем досталось, а больше всех мне.
После премьеры «Ревизора» в Александринском театре 19 апр. 1836 г. Вольф А. И. Хроника петербургских театров. – СПб., 1877, ч. 1, с. 50. Эта фраза, с вариациями, приводится в ряде воспоминаний. Зотов Р. М. Театральные воспоминания. – СПб., 1860, с. 105; Леонидов Л. Л. Записки // «Русская старина», 1888, № 4, с. 228; Бурдин Ф. А. Воспоминания артиста об императоре Николае Павловиче // «Исторический вестник», 1886, № 1, с. 146.
1149 Пушкина мы насилу заставили умереть похристиански.
В 1837 г. Николай отказался выполнить просьбу В. А. Жуковского и сопроводить «царские милости» семье Пушкина царским рескриптом, как это было сделано после смерти Н. Карамзина. Его слова приводятся в письме Е. А. Карамзиной к сыну, А. Н. Карамзину, от 2 фев. 1837 г.: «Я все сделаю для Пушкина, что могу, но писать, как к Карамзину, не стану; Пушкина мы насило [так!] заставили умереть похристиански, а Карамзин жил и умер, как ангел». Пушкин в письмах Карамзиных… – М.; Л., 1960, с. 170.
1150 Усердие все превозмогает.
Надпись на медали, выбитой в 1838 г. по приказу Николая I в честь графа Петра Андреевича Клейнмихеля (1793–1869) – за быстрое восстановление Зимнего дворца после пожара. Герцен, 18:672.
Фраза вошла в «Мысли и афоризмы» Козьмы Пруткова, вместе с афоризмом: «Бывает, что усердие превозмогает и рассудок». Прутков, с. 130, 142.
1151 Собаке – собачья смерть.
Так будто бы сказал Николай I при известии о смерти М. Ю. Лермонтова в июле 1841 г. Высказывание, со ссылкой на флигельадъютанта И. Д. Лужина, приведено в «Примечании переводчика» к литературной мистификации Павла П. Вяземского «Лермонтов и гжа Гоммер де Гелль». «Русский архив», 1887, т. 3, кн. 9, с. 142.
В позднейшей версии П. И. Бартенева, со ссылкой на княгиню М. В. Воронцову: «Летом 1841 года на свадьбу наследника престола собралась в Петергофе вся царская семья. Во второй половине июля <…> государь, по окончании литургии, войдя во внутренние покои дворца кушать чай со своими, громко сказал: “Получено известие, что Лермонтов убит на поединке, – собаке собачья смерть!” Сидевшая за чаем великая княгиня Мария Павловна вспыхнула и отнеслась к этим словам с горьким укором. Государь внял сестре своей <…> и прошедши назад в комнату перед церковью, где еще оставались бывшие у богослужения лица, сказал: “Господа, получено известие, что тот, кто мог заменить нам Пушкина, убит”». «Русский архив», 1911, № 9, с. 160; неозаглавленная заметка в подборке «Николай Павлович о Лермонтове».
– > «Собакам – собачья смерть!» (С-508).
1152 Турция – умирающий человек. Мы можем пытаться сохранить ему жизнь, но это нам не удастся. Он должен умереть, и он умрет.
В беседе с лордом Дж. Абердином (Эбердином), статссекретарем иностранных дел Великобритании (Лондон, начало июня 1844 г.). Высказывание приведено, со слов Эбердина, в мемуарах советника королевы Виктории барона Х. Ф. Штокмара (1872). Jay, p. 271; Тарле Е. В. Соч. в 12 т. – М., 1959, т. 8, с. 102. Еще раз Николай назвал Турцию «больным человеком» накануне Крымской войны, в беседах с английским посланником Г. Сеймуром в Петербурге 9 и 14 янв. 1853 г. Тарле Е. В. Соч. в 12 т. – М., 1959, т. 8, с. 143.