Махмуд-бек перебрал с десяток женских имен. При каждом из них слуга задумывался, потом

отрицательно мотал головой.

– Нет. . Нет. .

181

– Ладно, - наконец сдался Махмуд-бек.
– Иди. И для тебя будет лучше, если никто о нашем разговоре

ничего не узнает.

Пожалуй, этого предупреждения не надо было делать. Парень и сам рвался уйти. Он стремительно

вскочил, спрятал деньги за голенище сапога и, поклонившись, выскочил из комнаты.

Через полчаса пришел Акбар. Он тяжело сел, вытер рукавом лоб. И моментально снова выступили

капли пота. Хозяин дома сидел перед гостем не шевелясь, замерев, будто в молитве, тупо уставясь на

худое, усталое лицо Махмуд-бека.

– Что случилось?
– спросил Махмуд-бек.
– Японец догадался?

– Японец?
– как-то странно переспросил хозяин.
– Какой японец? А... японец...
– Опять рукавом халата

вытер лоб.
– Японцу не до нас, - наконец сообщил Акбар.
– Плохо с ним. Лежит. А радио все работает,

кричит. .

Махмуд-бек смутно догадался о причине, которая свалила японца. «А радио все работает, кричит!»

Неужели?..

Он боялся поверить в эту долгожданную весть. Что же могло свалить резидента японской разведки,

человека, надо полагать, выдержанного?

– Значит. .
– несмело начал Махмуд-бек.

– Да... - шумно вздохнул хозяин и вдруг закричал отчаянно, истерически, схватившись за голову

руками и покачиваясь: - Да! Русские взяли Берлин. Гитлера нет. . В Москве праздник.

Махмуд-бек рванулся к хозяину, схватил за плечи, потряс:

– Тише! Возьмите себя в руки.

– Я и так тихо жил! Тихо!
– надрывался хозяин.
– Они обещали, немцы! Все обещали! Столько лет!

– Успокойтесь... Успокойтесь...
– машинально повторял Махмуд-бек. Он думал о другом...

– Не могу! А-а-а!
– бился в истерике Акбар.
– Всему конец. Большевики в Берлине...

Он начал хлопать ладонями по щекам. Так поступают при известии о гибели близкого.

– Когда это случилось?
– спросил Махмуд-бек.

– Вчера! Вчера! Девятого мая!

– Какую станцию слушал японец?

– Все станции! Все города! Весь мир кричит!

В комнату ворвался Адхам. За его спиной, вытянув шею, стоял проводник.

– А что же они врали!
– крикнул хозяин.

Он бросился к одной из ниш. Достал из-под атласных курпачи несколько журналов «Ём Туркестон».

Махмуд-бек узнал сразу эти потрепанные издания. Наверное, не раз их листал хозяин дома, веря

щедрым обещаниям высокопарных статей, веря каждому слову журнала, на котором стояло: «Издатель и

главный редактор Вали Каюм-хан».

– Что же они врали...

Хозяин швырнул журналы в угол комнаты. Махмуд-бек собрал их, аккуратно положил на подоконник.

– Дорогой Акбар-ака! - сказал он. - Дорогой наш друг. . - Спокойный, торжественный голос

отрезвляюще подействовал на хозяина. Он поднял голову и печально посмотрел на гостя. - Борьба

продолжается! Мы были готовы к поражению немцев. Нас всегда поддерживали и будут поддерживать

англичане. Борьба продолжается. Завтра вот этот джигит, - он кивнул на Адхама, - уйдет к Советам. За

ним пойдут другие...

– Да-да...
– прошептал Акбар.
– Борьба продолжается.

В эти слова он сам не верил... Махмуд-бек повернулся, взял за локоть Адхама и вывел в соседнюю

комнату.

– Завтра утром пойдешь. На всякий случай должен знать, что совсем недавно, дня два, туда, к

Советам, пошел человек японца. В бреду он, вероятно, выдал свои явки: Ош и Ассаке... Имя - Шамурад.

Самого зовут - Турсун. Пароль: «Дядя хочет жениться». А вот на ком... Женское имя я не знаю. Но оно

есть. Так и скажешь, что забыл...

– Ясно, господин...
– И юноша еще раз повторил явки, имя, пароль.
– А вы, господин?

– Увы!
– вздохнул Махмуд-бек.
– Обстановка так изменилась, что мне надо побыть здесь. И нога. Нога

очень болит. .
– Махмуд-бек говорил правду. Опять острая боль не давала покоя.

Адхам не хотел прекращать разговор. У него были еще вопросы.

– Господин, - обратился Адхам к Махмуд-беку, - как же, война окончилась. Большевики в Берлине...