понимал, что сейчас, после очередной неудачи, нужно поскорее представить в Токио сообщение о какой-

либо успешной операции, надо заслать хорошего агента для сбора сведений о новостройках Узбекистана

и Таджикистана. Агент должен разобраться в происшедших изменениях, правильно оценить

экономические и военные возможности каждой стройки, составить краткие характеристики на некоторых

партийных и советских руководителей.

Асакура несколько раз встречался с новым кандидатом - Салимом. Грамотный, физически сильный

парень произвел хорошее впечатление на японского разведчика.

Махмуд-бек подготовил для Салима дополнительное задание. Как человек, побывавший в Кашгаре,

Салим должен был рассказывать людям об исчезновении или, лучше, о бегстве Фузаила Максума.

Мысль о том, что курбаши больше не верил в свои силы, боялся бороться с Советами, могла произвести

впечатление на самых озлобленных врагов. Однако обстановка изменилась.

После тщательной подготовки Салим перешел границу и отсутствовал четыре месяца. По его словам,

он побывал в Ферганской долине, в Ташкенте, на строительстве электростанции в Таджикистане.

Асакура был доволен полученными сведениями и выдал Махмуд-беку щедрое вознаграждение.

Муфтий Садретдин-хан ликовал: началась настоящая работа. Сведения, подготовленные советской

разведкой, Асакура передал в Токио.

62

В становище, где недавно хозяйничал Фузаил Максум, стало намного тише. Обитатели становища

вызвали подозрение местных властей. Порой появлялись полицейские. Они будто случайно проезжали

мимо и, между прочим, интересовались жизнью эмигрантов.

Вооруженные люди перестали открыто показываться. Салим своими недомолвками о Фузаиле

Максуме, пожатием плеч вместо ответов нагнал тревогу. Испуганные сотники обратились к муфтию

Садретдин-хану: что делать?

Муфтий обещал подумать.

– Лучше всего нашим людям, господин, - посоветовал Махмуд-бек, - пока вести незаметный образ

жизни. Пусть утихнут события, связанные с Фузаилом.

Муфтий нервно теребил бородку.

– Вы правы, сын мой. Людей надо сохранить.

– И еще...
– нерешительно начал Махмуд-бек.

– Говорите, говорите, мой сын, - поторопил Садретдин-хан.

– Боюсь, пока сотники вместе, может начаться борьба за власть, за место курбаши.

Муфтий с удивлением посмотрел на своего помощника:

– Вы серьезно подходите к большим вопросам. Я знаю этих людей. Вы правы: они перегрызутся.

И муфтий по своему обыкновению начал крыть низких, корыстных людей, забывших о своем долге

перед народом, родной землей, аллахом.

Зимой, когда мокрый снег моментально тает под ногами, лучше не заходить во двор караван-сарая.

Земля вязкая. Эту грязь днем и ночью месят люди и кони. Зимой постояльцев меньше. Хотя и нет

суровых холодов, но сюда уже реже заглядывают дервиши, да и многие мелкие торговцы выбирают

дороги получше, почище.

В конторе Аскарали, как всегда, посетители. Знакомый стойкий запах кофе, железная печка с

огоньком - в дрянном караван-сарае большая редкость.

Аскарали обратился с обычной просьбой к купцу, который, несмотря на пронизывающий, холодный

ветер пустыни, решился двинуться в Стамбул. Купец дает слово разыскать там бывшего наманганского

ювелира и передать ему письмо Аскарали.

– Добрый вы человек, - говорит купец.
– Они же вам не родственники.

– Нет. Но мне хочется пристроить мальчишку. Отец его болен, стар. Мало ли что случится?

– Добрый вы, - повторяет купец и с удовольствием потягивает кофе. Он тоже долго жил в Стамбуле,

привык к горячему бодрящему напитку.

Махмуд-бек не вмешивается в непонятный разговор, сидит, перелистывает книги. Но когда купец

уходит, спрашивает:

– Что за мальчишка, если не секрет?

– Этим мальчишкой нам придется заняться. Настоящий художник растет. Большой. Нечего ему

бродить по чужим странам. Приберет какой-нибудь хозяин к рукам, сделает из него раба.

– Чем же ему поможешь?

– Нужно вернуть на родину.

Совсем другие задания у Махмуд-бека. Но и он думает о судьбе обманутых людей. Как им раскрыть