— Какой там отдых… — махнул рукой Уинстон. — Кисти — здесь, а мысли — далеко… Но я слушаю

вас. Тем более, Хью намекает, что у вас есть ко мне необычная просьба…

— Разрешите, я сначала расскажу о встречах с главарями сегодняшней Германии?

— Конечно, конечно. Пожалуй, давайте немного походим. При ходьбе лучше усваивается сказанное. Так

же, как съеденное.

Фред рассказал о Гиммлере, о Розенберге, об Эрихе Кохе и других высших нацистских функционерах, с

которыми довелось встречаться. Рассказывал четко, неторопливо, не нагромождая детали, выделяя главное.

Черчилль несколько раз одобрительно посмотрел на Саммербэга.

Наконец Фред перешел к более деликатной части рассказа.

— Фюрер недвусмысленно дал понять, что возможно широкое соглашение с нашим правительством. Но,

знаете, сэр, в эти минуты… как бы поточнее выразиться… у меня не было ощущения, что я разговариваю с

джентльменом…

— То есть вы ему не поверили? — быстро спросил Черчилль.

— Совершенно верно, сэр. Именно это я хотел сказать. Кроме того, он ставил различные условия.

— Ага, — отозвался Черчилль, словно ждал, когда же собеседник перейдет именно к этой части рассказа.

— И в одном из условий значилась сия персона?.. — Уинстон ткнул себя пальцем в грудь.

— Вы прекрасно осведомлены, сэр, — улыбнулся Фред. — Не столько ваша персона, сколько отсутствие

таковой в британском руководстве.

“Ну, вот, — Уинстон усиленно пожевал сигару, — все становится на свои места. Гитлер видит во мне

главного противника на западе. Он никогда не простит мне того, что я первый схватил в руки веревку от

набатного колокола. Значит, жребий брошен. Тем более что жизнь, в общем, всего лишь капля вечности… Она

может не подарить мне второго такого врага”.

— Вы сообщили весьма важные сведения, дорогой Саммербэг, — сказал после долгого раздумья

Черчилль. — А известие о том, что при упоминании моего имени фюрер буквально скалит клыки, пробудило во

мне просто зверский аппетит… — Уинстон вынул из кармашка комбинезона луковицу часов на золотой

цепочке, щелкнул крышкой. — Надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию за столом?

— Это честь для меня, сэр. Но я вовсе не хотел бы нарушать и дальше ваш отдых… Тем более…

— Тем более что и здесь я редко обедаю без гостей. Ну, а соотечественнику моя Клемми и вся семья

будут рады. Но вы еще хотели о чем-то попросить?

Фред собрался с духом.

— Видите ли, сэр, моя просьба, по всей вероятности, удивит вас. Позволю высказать ее лишь потому, что

она имеет отношение к будущей войне.

— Во всем, что касается будущей войны, вы найдете мое понимание.

— Именно на это я и надеюсь, сэр. Несколько слов о самой ситуации. Мы убеждены, что успех в войне

окажется на стороне того, кто будет обладать большей информацией о противнике. Это, конечно, понимают и

немцы. У нас имеются данные о том, что они изобрели электрическую шифровальную машину сравнительно

нового действия. Немцы убеждены, что зашифрованные ею радиопередачи дешифровке не поддаются. Как вы

понимаете, при той громоздкой военной организации, которую создают нацисты, главной в управлении

войсками окажется радиосвязь. Наши соображения касаются не только суши, но и океанов, что приобретает для

Англии особое значение. Стоит ли подчеркивать, как важна для нас дешифровка?

Фред сделал паузу, давая Черчиллю осознать глубину сказанного. Черчилль молча жевал сигару.

— Нам стало известно, где шифровальную машину создают. Завод находится в Восточной Германии,

неподалеку от польской границы. Производство ведется в глубокой тайне. Насколько я знаю, даже службу

абвера держат в стороне. Таким образом, армейская разведка не имеет доступа к секретам технологии. Иначе бы

мы уже… — Фред оборвал фразу, но Черчилль понимающе кивнул головой, слегка улыбнулся. — Если бы нам

удалось завладеть секретами разработки этой машины или, что еще предпочтительнее, захватить ее экземпляр,

можно было бы попытаться заранее найти ключ к желанному замку. Тем более что ключ может оказаться

поистине золотым. Вы, конечно, понимаете…

Черчилль внезапно остановился, выхватил изо рта сигару. Губы насмешливо скривились.