Взгляд Смирнова из остекленевшего медленно стал нормальным, правда в нем все равно время от времени проскальзывали шальные нотки.

– Товарищ Сталин, я прошу прямо сейчас, до того как начну говорить, провести обследование моего психического здоровья, - в кабинете возможно впервые в его истории прозвучала крайне странная просьба.
– Это, действительно, необходимо, товарищ Сталин.

Они на мгновение встретились глазами и верховный что-то там прочел такое, что перечеркнуло все его сомнения.

– Профессор Виноградов тебя устроит?
– улыбнувшись от несуразности ситуации, спросил Сталин.
– Хорошо! Профессора Виноградова ко мне и пусть захватит с собой инструменты.

В Кремле очень многое решалось быстро или почти мгновенно, и это свойство, как ни странно, совсем не определялось тем, что страна вела страшную войну.

Какие-то минуты прошли с момента телефонного звонка, но вот раздался стук и дернулась дверь, из-за которой показалась густая борода с лежащими чуть выше массивными очками с роговой оболочкой.

– Ээ... товарищ Сталин..., - негромко произнесла борода, оказавшаяся профессором Виноградовым.
– Разрешите.

– Проходите, Алексей Петрович, проходите, - повернулся к нему хозяин кабинета.
– Для вас есть работа. Вот!

Доктор несколько раз дернул головой по сторонам, стараясь оценить характер этой самой работы.

– Вот, капитан Смирнов Игорь Владимирович опасается за свое душевное здоровье, - продолжил Сталин, подходя ближе к разведчику.
– Есть мнение, с которым совпадает и желание самого капитана, провести его полное психическое обследование! Как вы на это смотрите?

– Душевное...? Э?!
– совершенно растерялся профессор, вцепившись в саквояж, который в этот самый миг оставался для него настоящим спасательным кругом.
– Я, товарищ Сталин, готов, конечно готов... Вот сейчас.

На зеленое сукно лег саквояж, через секунду открывший свое нутро. Алексей Петрович, быстро поковырявшись, вытащил оттуда перчатки и несколько блестящих инструментов.

– Сейчас, посмотрим..., - одев резиновые перчатки, профессор словно обрел невидимую защиту, настолько радикально изменилось его поведение.
– Так, молодой человек, смотрим сюда. Хорошо! Теперь сюда... Отлично! Реакция зрачков в норме. Травм головы не было? Может контузии? Нет! Ладно... Давайте, наклоняйте голову. Еще, еще, не бойтесь.

Сильный пальцы быстро пропальпировали поверхность головы, ища внешний повреждения.

– Неплохо, молодой человек, - отпустил его головы профессор.
– Теперь, на пару вопросиков мне ответите. Хорошо?

Тот утвердительно кивнул, всем своим видом демонстрируя, что готов исполнять все требования доктора.

– Вопрос первый: какой сейчас год?
– врач вытащил небольшой блокнот и остро отточенный огрызок карандаша.
– 1941 г. Хорошо! Отметим... Теперь второй — объясните мне разницы между сеном и соломой?

Кто-то за их спиной издал тихой смешок по поводу такого вопроса.

– Сено — это высушенная на солнце луговая трава, - ни чуть не смущаясь от характера вопросов, отвечал Смирнов.
– Солома — это высушенный остатки стеблей злаковых трав, в частности, пшеницы, ржи.

– Очень хорошо, а теперь можно вашу руку, - тот сразу же протянул ему твердую в заусенцах ладонь.
– Теперь смотрим внимательно на меня... Так... Вот, раз!
– капитан неуловимо дернулся, когда его указательный палец неожиданно поцарапали чем-то острым.
– Ничего, ничего — это всего лишь комариный укол.. Вот вам вата! И еще вопрос: среди родных кто-нибудь болел психическими заболеваниями? Нет! Понятно! Собственно, вот и все товарищ Сталин.

– И чем вы нас порадуете, - тот сел в свое кресло и выжидательно посмотрел на доктора.
– как душевное здоровье, товарища Смирнова?

– Я абсолютно уверен, что товарищ капитан, психически здоров, - профессор Виноградов говорил уверенным, даже немного безапелляционным тоном.
– Осмотр показал, что молодой человек полностью адекватен и совершенно отдает отчет в своих поступках... Естественно, более полное заключение я бы мог выдать в случае недолгого стационарного наблюдения.

– Вот и хорошо, - вздохнул со странным чувством Сталин, выпроваживая профессора.
– А теперь, товарищ Смирнов, мы вас внимательно слушаем!
– в его тоне полностью исчезли нейтральные нотки, стало больше стали.

Разведчик встал по стойке смирно.

– Товарищ Сталин, в ходе выполнения задания группа столкнулась с необъяснимым явлением..., - бодрый тон капитан на некоторых словах словно спотыкался.
– Там был Лес, товарищ Сталин... Живой Лес!
– лицо раскраснелось, воротник ощутимо сжал шею.
– Я лично разговаривал с деревом... Потом один из членов моей группы был чем-то заражен. Партизаны говорили, что так лес делает так, когда хочет кого-то изменить...