А Моторыч уже плевал на беду и, понятно, до- ставал заветный сверток.

ХОЧУ - ГУЛЯЮ, ХОЧУ - СТРЕЛЯЮ!

Моторыч достал сверток, но едва Светка развернула газету, как из-за деревьев и кустов одна за другой стали показываться мордашки лисят, медвежат, поросят, олешек. По тайге расплывались запахи, перед которыми, как известно, невозможно было устоять.

И скоро по тропе за Облаком потянулась целая очередь принюхивающихся малышей. Над ними с дерева на дерево прыгал Борька, повторяя:

– Молочная девочка! Оч-чень добрый вкусный кот!
– и почему-то добавлял: - А тигренка нет! Жаль, тигренка нет!

На это поначалу как-то не обратили внимания.

Кот и в самом деле, забыв про голод, готовился раздать малышам все пирожки и даже рыбу. Стыдно было бы утаить хоть что-то, когда тебя называют самым добрым и вкусным. А Светка уже держала пирожки в руках, потому что зверята бежали за ней на задних лапах. Она только высматривала полянку для детской площадки, как вдруг, будто из пулемета, застрочил дятел и раздался ужасный вороний карк:

– Карр, карр, к-к-карр! Вор-ры, бандиты, шакалы! Шак-ка-лы, бандиты, воры! И тигренк-ка н-нет! Тиг-грен-кка н-нет! Кар!

Вслед за этим раздался выстрел: бу-ух! Полетели черные вороньи перья, и малыши мигом бросились в кусты.

За деревьями показался дым, послышался хохот и запахло жареным.

Ветер бросился вперед, но тут же вернулся и прошелестел:

– Тихо. Я слышу очень неприятные голоса.

А Моторыч повел усами и определил:

– Пахнет жареной поросятиной...

– Несчастный поросенок, - вздохнуло Облако, вспомнив ночной поросячий визг у лебединого озера, и остановилось на опушке у высокого орехового дерева. Вокруг него хлопала крыльями почти бесхвостая ворона, а неподалеку, среди поваленных елей, пылал костер. Возле него покачивались, как пузыри, три почти одинаковых мордастых мужика. Только носы у них были раз¬

ные: у одного красный, у другого синий, а у третьего серо-буро-малиновый.

Светка приподняла бинокль, а Моторыч узнал всех сразу и без него. Здесь устроили свою засаду наемники Волосатикова. Совершенно уверенные, что мимо них не проскользнет ни одна мышь, со- пузники затеяли шумную хвастливую пирушку. Прислонив к дереву ружья, они смотрели, как на вертеле поджаривался маленький худосочный поросенок, и, разливая по кружкам «Волосатов- ку», заранее причмокивали.

– Ну что, за дело, пузыри!
– хрюкнул уверенно красноносый и сказал: - Пятачок и хвостик - мне!
– и покраснел еще больше.

– А заднюю ножку - мне!
– проскрипел синеносый, и нос его посинел, как небо перед грозой.

– Ну а все остальное понятно кому!
– буркнул радостно хозяин серо-буро-малинового носа и шлепнул себя по брюху, в котором целиком поместился бы кабанчик куда большей величины!

– Ах, негодяи!
– сказала Светка и нащупала веник.

– Настоящие нег-го-дяи! Настоящие сопузни- ки!
– подхватила ворона новое интересное словечко.
– Таких у нас еще не видали!

Пузыри оглянулись, но тут же подвинулись поближе к поросенку.

– Хорошо ты его вчера повалил, - сказали красноносому собутыльники.

– Подумаешь, поросенок!
– хвастливо прочав- кал тот.
– Здесь ходит лосиха с двумя лосятами! Вот это мясо так мясо! Вот это шашлык!

– А я приметил медведицу с двумя жирненькими медвежатами, - сказал синеносый.
– Тут будет шашлычок посерьезней...

А хозяин серо-буро-малинового носа прогудел каким-то серо-буро-малиновым голосом:

– Я знаю, где ходит тигрица. Тигренок уже сидит в нашей сетке, в яме, и мамаша туда вот- вот угодит! Так что будем уписывать шашлыки прямо на тигриной шкуре. Кайф!

– Ну, негодяй!
– повторила Светка.

– Негодяй, негодяй!
– заорала во все воронье горло ворона, а красноносый схватился за ружье и крикнул:

– Кто сказал «негодяй»? А сами не негодяи? Я здесь смотритель, я хозяин! Хочу - гуляю, хочу - стреляю!

И, нажав на курок, он шарахнул из ружья вверх. Ворона снова взвилась, роняя перья, а несколько дробин пролетели сквозь Облако. Другой запустил в ворону камнем, но угодил в Моторыча.

Моторыч озверел:

– Без кровопролития...
– вспомнил он.
– Как же, как же! Они в нас будут «пих-пах!», а мы «без»? Так не бывает!

Облако проскрипело:

– Просто не хватает злости.

– Сейчас появится!
– пыхнул кот и выплеснул на него из бутылки весь запас злобной воды. Но на самого и без того злого Моторыча упало несколько увесистых капель. И, крикнув: - Ну, держитесь!
– он схватил вязанку вяленой рыбы.

Вокруг засвистело и загрохотало. Бравые охотники подпрыгнули и отшатнулись от костра. Вниз летел град орехов и еловых шишек, на них неслось багровое Облако, и огромный черный кот, вращая вязанкой железной рыбы, хлестал их по затылкам и изо всех кошачьих сил орал: