– Й я бы могло стать кем угодно, если б не такой груз, - заметило Облако.

И как только хлынул неожиданный таежный ливень, оно продемонстрировало свои способности: сделавшись остроносой подводной лодкой, оно шло сквозь дождь, пока в воздухе не запахло сладко шиповником и впереди одна за другой загорелись яркие-яркие радуги. Друзья проплыли под ними и обрадовались так, будто это были веселые праздничные ворота, за которыми не может быть никаких трудностей и неприятностей. Одни праздники! Внизу шумело веселье: шустрили за головастиками бойкие аистята, крикливые утки все угрожали Своим шалунам, что те так и останутся гадкими утятами, но на это никто не обращал внимания. И солнце, и леса, и небо с облаками тоже весело плескались в шумной реке.

И отважному экипажу было отчего развеселиться.

– Давно я так не воевала!
– улыбнулась Светка, вспомнив недавнюю схватку с пузырями.

– Я тоже кое-кого неплохо боднуло!
– довольно призналось Облако. И вдруг усмехнулось: - А Моторыч, тот вообще такого страха нагнал - ой-ой-ой!

Такой похвалы от Облака никто даже не ожидал.

Но особенно разошелся опять Ветер. Он то и дело радостно вскрикивал:

– А как я их орехами! А какой приемчик карате вспомнил* а?!
– Он присвистнул, а Светка с улыбкой крутнулась на одной ноге!

Вся эта легкомысленная компания не представляла, какая неприятность, почти беда, ожидала их в самом близком времени. Один Моторыч что-то предчувствовал, потому что всегда был настороже.

– Я! Я! Я!
– недовольно проурчал кот. Он в океанах попадал и не в такие переделки, но никогда

не якал. Ему стало просто неловко за хвастовство приятеля. Чего заноситься?

– Да я от радости...
– сконфуженно улыбнулся Ветер.

– А чего радоваться? Обычное дело, - повел усами кот и вспомнил: - Лучше бы достать карту...

– И отметить на ней место нашего победного карате!
– подхватила Светка.

– Кар-ра-те, кар-ра-те!
– проверещал радостно Борька и каркнула ворона.

– При чем тут карате!
– с досадой вздохнул Моторыч.
– Пора достать карту, посмотреть, куда мы торопимся.

– Это можно!
– сказала Светка и, снова повернувшись на одной ножке, вытащила из рюкзака сложенный вчетверо листок, на котором Гречухин нарисовал дорогу к месту, где его беспощадно жрут комары.

Кот мгновенно протянул лапу: «Давай!» Ветер игриво попытался перехватить карту и метнулся навстречу, но не рассчитал, и листок, кувыркаясь, полетел в реку.

– Лови! Лови!
– закричала Светка и бросилась вниз.

– Лови!
– зашипел Моторыч и кинулся следом.

Одной лапой он ухватил Светку за тельняшку,

другой подцепил тонущую бумагу и, подняв над собой, завопил: «Круг! Круг!» Хорошо, что Облако с помощью Ветра поспешило снизиться и опустило спасательный круг к самой воде. Светка выбралась первой, Моторыч подтянулся за ней и запустил когти в Облако так, что оно заворчало:

– Мало того что он точит о мою спину свои когти, так теперь рвет ее на куски!

Однако мокрый кот сидел уже на палубе, и мокрый клочок бумаги был в его когтях. Но подлетевший Ветер вздохнул: лист был, а карты не было. Карты не было! Весь рисунок расплылся в большое грязное пятно. Просматривалось только начало реки, а куда и где поворачивать, невозможно было понять. Все! Пути нет! Света у флота нет, спектакля у ребят в ТЮЗе и чашечки любимого кофе у старого певца тоже нет!

Облако, приуныв, чуть не всплакнуло, а Ветер недовольно зашумел:

– Прекрати! Этого еще не хватало - плыть на облаке, на носу которого висит капля!

Никто из приятелей не видел, как за кустами на берегу злорадным зверьком потирал руки их преследователь: «Вот вам и карта! Вот вам и Гречухин!» Он все время бежал за командой. Но хотя двигались они в одном направлении, планы у них были самые разные: у них - светить, у него - схватить! Поэтому он петлял и прыгал за ними навстречу всем событиям и приключениям, к которым все торопилась эта девчонка в дедовской заштопанной тельняшке. Поэтому злорадно прислушивался ко всему, что происходило на Облаке посреди реки.

– Да я не хотел, - оправдывался Ветер.

– Я, я, я! Вот тебе и я!
– тряс головой кот.
– А кто танцы устроил на этой паршивой палубе? Я?!

Светка заморгала. Нотации она не любила. Но Солнышкин, между прочим, умел признавать ошибки... Она честно призналась:

– Я...

– Победители...
– вздохнул Моторыч.
– Салюта вам не хватает! — И он сверкнул сердитыми глазами. А Облако обиженно проскрипело:

– А если моя паршивая палуба кого-то не устраивает, я могу тут же развернуться и плыть своей дорогой...