вместе со взрослыми перегонял скот, хотя и был еще маль¬

чишкой, ему приходилось браться за оружие, чтобы спас¬

ти свою жизнь или избежать плена. Теперь он сражался

лишь по долгу службы, без ненависти к врагу. Примесь

туземной крови, унаследованной от бабушки, делала его

снисходительным к зверствам, которые приписывались

индейцам. Быть может, и он поступал бы так же, как они,

если бы родился не по эту, а по ту сторону границы. Вой¬

на всегда жестока, кто бы ни воевал. На набеги армия от¬

вечала набегами. Если индейцы сжигали поселки, угоняли

скот и пленных, то войска предавали огню индейские ста¬

новища и забирали индейский скот как бездомный. Ин¬

дейцев, захваченных в плен, ссылали на государственные

фермы или отправляли на корабли военного флота, а для

2 3 Л» Кастро '17

туземцев это было не менее ужасно, чем для белых по¬

пасть в плен к индейцам.

Сория осадил коня в высоких зарослях ичо, с головой

укрывших всадников. Тотчас же стали и остальные ло¬

шади. Осоловевшие солдаты встряхнулись. Сержант

склонил голову набок и напряг слух, словно прислушиваясь

к биению сердца пустыни. Потом скомандовал;

— Спешиться!

А когда все спешились, сказал:

— Можно покурить, пока темно.

Солдаты растянулись на земле, не выпуская из рук по¬

водьев. Некоторые тут же задремали. Сория закурил, при¬

крывая ладонью огонек сигареты. Над ним тоже прости¬

ралась равнина, только усыпанная звездами, — безмятеж¬

но спокойное небо. Когда лошади переставали щипать тра¬

ву, становилось так тихо, словно во всей степи не было ни

единого живого существа. В такие минуты Сория даже сре¬

ди товарищей испытывал тоскливое чувство одиночества и

его с новой силой одолевали давние помыслы. Солдатская

жизнь не убила в нем желания вернуться в родные места,

где прошло его детство. Он услышал, как в нескольких

шагах от него капрал Басан повернулся во сне на другой

бок, и вспомнил, как год назад, уже сойдясь с Фран-

сиской, он задумал дезертировать вместе с ним. Они зна¬

ли, что, если их поймают, им не миновать расстрела, и

все же решили бежать, как только их пошлют в дозор. Они

ничего не сказали женам, лишь, уезжая, простились с ни¬

ми долгим взглядом. И вот они отъехали от форта. Их

взоры были прикованы к ясному и бескрайнему горизон¬

ту. Проехав несколько лиг, они достигли зарослей ичо,

где приказали солдатам залечь и ждать их возвращения

из разведки, в которую они отправлялись вдвоем, и, тронув

лошадей, рысью поскакали по равнине. Когда заросли ичо

остались далеко позади, они повернули на север. Они

предвидели, что дозор, прождав их некоторое время, по¬

едет вслед за ними, а не найдя их, решит, что они погибли,

попав в засаду, или захвачены в плен.

Больше часа друзья мерной рысью ехали по степи, не

торопя лошадей и не произнося ни слова. Молчание начи¬

нало томить Сорию, потому что отдавало его на милость

собственных мыслей. Впрочем, если бы Басан заговорил,

он снова начал бы тешить себя перспективой возвращения

18

в родные места. Но Басан упорно молчал, сжав губы, и

выражение лица у него было угрюмое.

— Ну, что скажешь, друг?—спросил Сория, прерывая

невыносимое молчание.

Басан сдержал коня и, кинув мрачный взгляд назад,

хрипло ответил:

— Думаешь, мне ничего не стоит бросить Марсели-

ну?.. Черт возьми!.. Тянет к ней — мочи нет!.. Просто

сердце разрывается!

Сория, отвечая на откровенность друга откровенно¬

стью, честно признался:

— Вот и я то же думаю. Кажется, легко разорвать узе¬

лок, а, выходит, не так-то просто.

Они посмотрели друг на друга и опять уставились

на горизонт, который уже не казался им таким лучезар¬

ным.

— Прости, друг, что я иду на попятный,—проговорил

Басан.—Желаю тебе удачи, а я возвращаюсь.

И он, всегда бросавшийся без оглядки в самую гущу

боя, потупился, как человек, который стыдится собствен¬

ной трусости.