а казаки!>>

Он приказал отряду построиться и увел его, ни

разу не оглянувшись на угрюмо примолкшую толпу

мужиков.

Васли подтолкнул Яшу Гужавина в бок.

—Народ плюнет —море будет! —весело сказал

он.

ГлаваXII

«ОН ГОЛОДНЫЙ, А НЕ ВОР»

Десять месяцев длится учебный год в Нартас-

ской сельскохозяйственной школе. Но только три

месяца проводят ученики в классах, хотя и*в эти три

месяца на их попечении остаются конюшня, коровник,

овчарня и различные хозяйственные работы.

Остальные семь месяцев —тяжелый крестьянский

труд в поле, на лугах, на гумне. Нартасские ученики

горько шутят, что выражение <<работать от зари до

зари>> родилось именно в их школе.

Особенно туго приходится ребятам весной, когда

идет пахота. Работа тяжелая, а кормежка скудная:

ломоть хлеба, пять-шесть ложек каши да стакан

чая. Идет парень по пашне за плугом, на каждом

повороте заносит тяжелый плуг на руках, а в

животе у него урчит от голода. Парень старается

обмануть желудок: то попьет холодной водички,

принесенной с собой в бутылке, то сорвет и сунет

в рот стебель борщев-ника, пожует березовых почек.

Гавриил Васильевич Малыгин уже не раз говорил

с Баудером о том, что учеников надо кормить

лучше, но до сих пор эти разговоры ни к чему

не привели. Малыгин решил поговорить еще раз.

—Владимир Федорович,—сказал он,—цесенние

полевые работы только еще начались, а трое ребят

со старшего курса уже заболели от голода. Диомидова

вчера вечером привели с поля под руки.

Сегодня он, разумеется, не смог выйти на работу.

—Вы опять о том, что надо учеников мясом

кормить?

—Надо, Владимир Федорович.

—Нет-нет, у нас каждая корова на балансе,

сами знаете.

—Можно двух-трех телят на мясо пустить. Они

еще не на балансе.

—Теленок со временем будет коровой.

—А ученик со временем будет агрономом, зоотехником.

Будущая надежда российского крестьянства!

А мы их голодом морим!

—Гавриил Васильевич, зачем же так волноваться?

Я знаю, вы любите, жалеете каждого ученика.

Но не надо забывать и о том, что наша школа

должна приучать своих выпускников к лишениям

и трудностям, крестьянская работа не признает

неженок.

—Ну хоть картошки и крупы прибавьте. Эти

продукты не на балансе, ученики сами выращивают.

Баудер поморщил лоб:

—Ладно, подумаю.

После этого разговора прошла неделя, потом

другая, ребят кормили по-прежнему скудно.

Однажды, когда ребята были на работе, Потап

Силыч, по своему обыкновению, принялся шарить

в их котомках. Обследуя котомку за котомкой, он

наткнулся на небольшой, туго завязанный узелок.

Прикинул на руке —фунта два потянет. Что это

такое может быть? Развязал узелок, и на пол

посыпался овес.

Глаза Потапа Силыча злобно сверкнули.

—Вот оно что! Выходит, у лошадей взял.

Вечером в школьном дворе выстроили всех уче-

ников. Перед строем поставили виновного. Надзиратель

сунул ему в руки злополучный узелок:

—На, держи, чтоб все видели! Хотел его тебе на

шею повесить, да Малыгин удержал.

Паренек ничего не ответил и не поднял головы.

Он утирал текущие по щекам слезы и тяжко вздыхал.

Вперед вышел Баудер.

—Этого парня вы все знаете,—начал он,— это Диомидов с последнего курса. Он опозорил

нашу школу. Он вор, и ему не место в нашей школе.

Так и сообщим его родителям.

Диомидов бухнулся на колени:

—Владимир Федорович, ради бога! Делайте

со мной что хотите, только пусть отец с матерью

не знают!

Ребята затаили дыхание, ждут, что ответит Баудер.

Но тот стоял столбом и молча смотрел на парня

тяжелым взглядом.

Малыгин побледнел и, подойдя к Диомидову,