лес по Шийлаю, и мужики постановили: пусть

он заплатит каждому жителю деревни по рублю,

иначе они не откроют ему заплот Веткановой мельницы.

Ионов, конечно, не хочет платить. Плотовщики

сочли требование мужиков правильным и разбрелись

по окрестным деревням. Так что теперь и вовсе

некому лес сплавлять. Приказчик Ионова бегает по

деревням, разыскивает плотовщиков. Говорит: <<Если

не соберу их, пойду в Нартас, пусть пришлют

старших школьников человек двадцать, чтобы было

кому лес протолкнуть, когда полиция заставит мужиков

открыть заплот>>. Верховодит мужиками один

толковый мужик по фамилии Перевалов. Этот Перевалов

прямо говорит: <<Пусть Ионов хоть войска вы147

зывает, мы от своего не отступимся>>. Как видно, там

хорошая каша заваривается.

Малыгин сказал взволнованно:

—Если Баудер согласится послать туда ребят,

надо чтобы с ними пошел наш человек. Не то пойдет

Потап Силыч, уж он-то постарается повернуть ребят

против мужиков. Этого никак нельзя допустить.

Матвей Трофимыч, ты бы не согласился повести

ребят?

Матвей покраснел от удовольствия. Значит, его

признали тут за своего.

—Я-то согласен, да вот захочет ли Баудер

послать меня?

—Это уж забота Гавриила Васильевича,— с улыбкой сказал Басов.

Г л а в а XI

НА БЕРЕГУ ШИИЛАЯ

На другое утро два десятка школьников, послан-

ные Баудером на выручку ионовского леса, бодро

шагали по дороге. Вел их Матвей.

От Нартаса до Веткановой мельницы семь верст.

Приказчик Ионова знай покрикивает:

—Скорей, ребятушки, поторапливайтесь!

Но Матвей отвечает спокойно:

—Успеется! Сам рассуди, господин приказчик:

если ребята устанут еще в дороге, много ли они там

у тебя наработают? Да и солнышко еще не так

высоко.

Приказчик вытащил из кармана часы, взглянул

и сморщился:

—Не высоко! Двенадцатый час.

Но Матвей продолжал идти вразвалку. Однако

как ни тянул он время, вскоре впереди показался

холм Веткан. Внизу, у кромки зеленого леса, протянулась

деревня Курыксёр. Мимо деревни, сверкая

на солнце, течет река Шийлай. Трудно угадать, где

ее обычное русло, сейчас, в половодье, она широко

разлилась.

Запруду у мельницы забили сплавляемые молем

бревна. Они колышутся на речной волне, бьют

в доски заплота. Но доски плотно сидят в своих

гнездах, перехвачены железной скобой, на которой

висит ржавый, внушительных размеров замок.

Когда отряд Матвея вышел на берег, ребят сразу

же окружило человек сорок мужиков. Некоторые

держат в руках топоры, багры и дубины.

Высокий, богатырского вида мариец с топором,

заткнутым за пояс, шагнул к Матвею, сдвинул

шапку набекрень и, со злостью плюнув себе под

ноги, спросил:

—За сколько продались?

Матвей промолчал.

—Ты что, оглох? —сурово глядя на мельника,

продолжал мужик.

Матвей кивнул на приказчика:

—Ты у него вон спроси, он договорился с

заведующим школой. А я что... Мое дело маленькое.

—Что же вы собираетесь делать?

—Что прикажут.

—Если прикажут драться с нами, будете

драться?

—Ну где нам, бедным, с вами сладить! — пытается отшутиться Матвей.—Вас вон сколько. Ты

мне лучше скажи, кто тут из вас Перевалов?

—Ну я! А что?

—Басов велел тебе поклон передать,—понизив

голос, ответил Матвей.

—Тогда другой разговор.—И мужик, подмигнув,

отошел к своим.

Мужики о чем-то негромко переговаривались

между собой. Школьники, сбившись в кучу, напряженно

ждали, что будет дальше. Приказчик, волнуясь,

курил папиросу за папиросой, то и дело

поглядывая на Лопъяльскую дорогу.

На Ветканском холме показалась лошадь, з а пряженная

в тарантас. Все стали вглядываться,

стараясь угадать, кто это такой спускается к берегу.

Яша Гужавин первым узнал лошадь.