— Я же тоже не дурак, правда? У нее к каждому был свой подход. Если хочешь знать, она все новые книги мне первому отдавала. Если не любила, зачем тогда так делала, а?

— А открыто про любовь вы с ней не беседовали?

— Бывало, и откровенничали...

— А она что?

— Да разве девушка первая признается?

— Ну, а что она тебе все-таки говорила?

— Да так... Вообще-то она говорила, что не пойдет за меня, но я по глазам видел: врет, стесняется просто.

— Что-то не пойму я тебя, Ахман, право, не пойму.

— А чего тут понимать? Если бы не вмешался этот бессовестный Назир, она бы уже давно была моей.

— Чем же он помешал?

— Хотя бы тем, что тайком от меня передавал ей письма Асхата.

— Письма? — Шамиль был поражен подобным вероломством. — Да, друг, тогда ты правильно поступил, что ушел из села. Подумать только, письма!

Вконец расстроенные парни вспомнили об оставшейся водке и мирно допили ее за здоровье друг друга. Шамиль «закусил» глотком воды, Ахман просто понюхал рукав, заявив, что он всегда так поступает, если нет лучшей закуски.

Доверительная беседа возобновилась.

— А Лариска здорово тебе нравится? — спрашивает Ахман.

— Так нравится — прямо выразить не могу... Мне только не по душе, что около нее увивается Башир.

— Ты хочешь сказать — Хусей?

— Я говорю: Башир.

— Ошибаешься, за ней ухаживает Хусей. Это точно. Я прошлым вечером так за тебя оскорбился, что решил вызвать этого кругломордого красавчика на улицу и основательно намять ему бока... Да он сам меня чуть не угробил.

— Ты о сегодняшней ночи... Да, если бы я не подоспел вовремя — он бы тебя изуродовал, как бог черепаху.

— Я ему еще припомню, — хорохорится Ахман. — Он у меня наплачется.

— Лучше не связывайся с ним, алан. Он здоровый, как бык. Когда я вас разнимал, он меня так саданул по плечу — до сих пор чувствую...

— А я исподтишка сделаю ему какую-нибудь гадость. Отомщу и за тебя и за себя. Он и не догадается.

Но тут дружеские излияния были прерваны появлением нового лица. Дверь без стука отворилась, и вместе с клубами холодного воздуха в комнату ввалился Башир. Ребята растерялись. Ахман даже встал с койки, а Шамиль потихоньку сдернул с тумбочки пустую бутылку и спрятал ее под подушку.

— Вы что сидите здесь, как медведи в берлоге? — морщится Башир, старательно отряхивая снег с шапки.

— А что, разве в выходной это запрещается? — спрашивает Шамиль, который раньше своего товарища справился с растерянностью.

— Вставай, лежебока! — И Башир сдергивает с него одеяло. — Знаете, какое интересное предложение сделала Лариса?

— Работать без выходных? — продолжает ухмыляться Шамиль.

— Дурень! Тебе бы только отдыхать! — Глаза у Башира блестят. — Она предлагает нам самим делать большие цементные плиты и ими устилать дно и бока канала. Понимаете? Нам придется только скреплять стыки. Это же ускорит работу раз в десять!

Друзья молчат. Особого восторга сообщение Башира у них не вызывает. И только тут бригадир замечает, что оба они сильно навеселе. Настроение у него резко меняется. Как он сразу не заметил? И какой тяжелый воздух в комнате, и какие красные, бессмысленные лица у ребят! Стоит ли, право, делать для них что-нибудь хорошее?

— Пошли! — строго, почти зло говорит Башир. — Асхат срочно созывает комитет. Нужно посовещаться. Если предложение Ларисы окажется приемлемым и выгодным, завтра же доложим прорабу и начнем работать по-новому.

— А мы-то здесь причем? Мы же не комитетчики! — тянет Ахман, заталкивая ногу в сапог.

— На совещании должны присутствовать все. Нас и так сегодня мало.

— И Лариса там? — интересуется Шамиль.

— Да, вместе с Хусеем.

При этом известии у Шамиля окончательно пропала охота идти куда бы то ни было. Вспомнилась ночная драка. Однако делать нечего — пришлось собраться. На улицу вышли втроем.

Чудо как хорошо было на дворе! Потеплело, медленно падал снег, слепила непривычная белизна. Ахман и Шамиль, насидевшиеся в закрытом помещении, сперва не могли даже глаз раскрыть. Потом постепенно огляделись вокруг, и первые, кого увидел Шамиль, были, конечно, Лариса и Хусей, которые играли около клуба в снежки. Убегая от Хусея, Лариса налетела на них, спряталась за их спины и большой снежный комок, предназначенный ей, угодил Ахману прямо в грудь.

— Э, друг, так вместо дикой козы можно убить кошку, — шутит Башир.

— Ну как, отрезвел немного? — говорит Шамилю подошедший Хусей. — Ночью ты был совсем тепленький, не ведал, что творил...

Шамилю вовсе не нравится, что Хусей затеял этот разговор при Ларисе.

— Салам, салам, — небрежно приветствует он соперника и тут же обращается к девушке: — Башир нам все рассказал. Ты здорово придумала, молодчина! Жаль только, что эти светлые мысли не пришли тебе в голову пораньше.

— Доброе дело не измеряется временем. — Вместо Ларисы отвечает ему Хусей словами старой нартской пословицы, услышанной от Асхата.