– Я обещал, что не отвернусь от тебя. Обещал, что помогу.
– Его руки опустились Лили на плечи.
– И я сдержу слово.
– Он остановил поток ее возражений.
– Сейчас тебе кажется, что ты недостойна пылинки с моего плеча. Но это иллюзия, действие яда.
– Он был так близко, его чудесный свет, тепло.

– Ты оправишься. Только не сбегай больше от меня на землю. Мне нужна твоя помощь, чтобы исцелить тебя.

– Синглаф, - прошептала Лили, осмелившись вновь заглянуть в его глаза, - ты - самое светлое, что было в моей жизни.

– Не сдавайся, - вновь начал он, но Лили покачала головой. Она больше не могла лгать ему, пусть даже не лгать, а умалчивать. Он заслуживал правды, даже если после этого они решат ее растоптать.

– Вы дали мне имя, но это не мое имя.

– Что бы он ни сказал тебе, это ложь, - Синглаф гладил ее по голове, как ребенка.
– Прошу тебя, просто не сдавайся.

– Что бы ни сказал?
– повторила Лили и вдруг замерла в его руках, пораженная.

– Он - отец лжи. Он говорит все, чтобы выбить тебя из равновесия и достичь желаемого. Он использует все слабости и уязвимости.

Но Лили больше не слушала его, она поняла. Ник лгал. Прошло куда больше времени, чем какой-то месяц, спустя который она оказалась на подземной кухне. Его дрожащие пальцы. Он помнил. Но почему тогда так стремился отослать ее прочь? Заставить ненавидеть и уйти? Почему не оставил с собой, рядом?

– Дура, - мысленно выругала она себя, - наверняка по той же причине, что она всадила себе меч. Только свой меч он вгонял себе в сердце. Им нельзя быть вместе.

5

– Разрушит ли моя смерть зло?
– Ник смотрел на ставший уже привычным итальянский пейзаж за окном. Солнце как раз окрашивало холмы в алые тона.

– О чем ты говоришь?
– Небирос взглянул на него с недоумением, и его фасеточные глаза несколько раз сменили цвет, прежде чем остановиться на желтом недоверии.

– О том, что бы это изменило, - он замолчал, так и не закончив мысль, и, казалось, совсем ушел в себя.

Небирос пошевелил крыльями. Он не привык слышать от хозяина таких вещей и не знал, как реагировать. Ему казалось, еще немного, и Аба рассмеется своим низким неподражаемым смехом, лукаво сверкнет его зеленый глаз, и после этого он резкой фразой заставит сердце Небироса сжаться от страха и напряжения. Но нет, чем дольше он всматривался в молчащего Ника, тем больше понимал, что или игра зашла слишком далеко, или с ним и на самом деле было что-то не так. Рискуя оказаться в дураках, демон все же спросил:

– Ты ведь не серьезно?

Ник резко поднял голову и посмотрел на Небироса.

– Я вспомнил все.

– Из той неслучившейся жизни?
– переспросил Небирос.
– Там, где я погиб?

– Да, - вздохнул Ник. Сейчас, опирающийся на стол, он выглядел по-настоящему старым и уставшим. В уголках его глаз выстроились морщинки, тесня друг друга, щеки едва заметно запали, а белки глаз окрасились слабым красным оттенком.

– Ты хочешь вернуть все так, как было там?
– поинтересовался Небирос, и когти на его лапах непроизвольно сжались, потому что даже призрачная, смерть его все же устрашала.

– Нет, - покачал головой Ник, обходя стол и опускаясь в кресло.
– Это невозможно.

– Но ведь если завернуть коридор, время пойдет вспять и …

– Не поэтому, - с досадой отмахнулся от него Ник.
– Там все полетело к чертям. Даже в полном безумии я не стал бы желать повторения.

– Тогда что?
– осмелился спросить демон.

– Ты помнишь Лили?
– прямо спросил Ник, его глаза, не мигая, следили за Небиросом.

– Конечно, - ответил тот, и в его глазах отразились переливы нежно-голубого.

– Вы были дружны… там.

– Да, - Небирос замер, готовый слушать дальше. И по положению его лап и мохнатого тела Ник видел, что он жаждет знать, что случилось.

– Она вернула время вспять, оплакивая тебя. Желая проводить по старому обычаю капхов.

– Да, Вы говорили.
– Глаза его наполнились стальными отблесками. Он был настолько взволнован и сосредоточен, что перешел, даже не заметив, на официальное обращение.

– В ней было то, чего я не встречал за сотни лет своего правления этим миром, - продолжил Ник.

Небирос вспомнил, как ее пальцы держались за мех на его груди, и нежность, с которой она смотрела на него, и машинально поправил верхними лапами усы на голове.

– А здесь лишь смерть, и боль, и дреги, и ведьмы, и демоны, - тем временем говорил Ник, и его голос стал совсем тихим, словно ему было безразлично, услышит его собеседник или нет. Но демон отличался прекрасным слухом, так что если кто и мог расслышать слова хозяина, так это он.
– И ни грамма надежды на что-либо иное. Лишь боль, когда посланники ослепляют нас своим светом в нашей вечной ночи.
– На лице его застыла горькая усмешка.