Отец Роман сложил ладони.

— Ты же знаешь, Мирослав, что бог всегда милостив. Смирись с его волей. Бог дает человеку жизнь и в назначенный час забирает ее. Разве жизнь в муках может сравниться с благодатью в царстве небесном?

Мастер Голод покорно склонил голову.

— Сейчас врач скажет, что делать дальше. А теперь, Мирослав, проводи нас с паном Михаилом в свою комнату.

Хозяин с угодливостью старого лакея провел Базилевича и Злотого в коридор, открыл дверь изолированной комнаты.

— Разрешите, батюшка, пивка? — привычно бросил Злогий.

Отец Роман опустил глаза. Голод быстро исчез за дверью, а через несколько минут принес в комнату две бутылки пива, стаканы и маленькую тарелочку с нарезанным голландским сыром.

— Спасибо, — поблагодарил Базилевич. — Теперь, Милослав, ступай к жене, послушай, что скажет врач, нам с паном Михаилом больше ничего не нужно.

Оставшись наедине со Злогим, отец Базилевич умелым движением откупорил пиво, разлил в стаканы.

— Ну, Михаил, за все лучшее!

— За наше общее дело, — ответил Злогий, втягивая с наслаждением запах свежего пива.

Базилевич отхлебнул золотистой жидкости, с удовольствием сощурил глаза. И потянулся к сыру, начал быстро жевать, обнажая мелкие белые зубки.

— Что привело вас в этот дом?

Злогий допил свой стакан, вытер платочком губы, сдержанно икнул и только после этого ответил:

— Неотложные дела, святой отец... Прежде всего полковник приказал передать вам послание, — и Злогий протянул Базилевичу запечатанное сургучом письмо.

Отец Роман нетерпеливым движением разорвал конверт, быстро пробежал глазами маленький листок.

— Вам известно содержание письма?

— В общих чертах да, — небрежно ответил Злогий.

— Его эксцеленция указывает на большую опасность от сквернослова Ярослава Галана [5] . Вы знакомы с этим писакой?

Злогий покачал головой.

— А что-нибудь читали из его писаний?

Злогий в ответ лишь улыбнулся.

— А зря, Михаил. С ним вам необходимо познакомиться как можно ближе и как можно скорее. У нас есть основания считать, что именно он выступает под псевдонимом Росович. Уже вышло несколько сатанинских брошюрок под этой фамилией — «Что такое уния?», «С крестом или с ножом?». Обратите, пожалуйста, внимание на заголовки!.. Галан, или, как он себя именует, Росович, — человек весьма эрудированный. Он знает более десяти языков, свободно говорит и пишет на польском, чешском, немецком, французском, итальянском. Ну и, само собой разумеется, на русском. Он считается блестящим украинским писателем нашего времени.

Злогий снова улыбнулся.

— Полковник говорит, что Галаном должны заняться вы, святой отец, — лукаво ответил Злогий. — Для начала вам надлежит через верных своих людей войти к нему в доверие.

Базилевич пронизал взглядом своего собеседника. При этом его хищный нос стал еще более скрюченным.

— Наша первейшая цель — сеять в душах верующих зерна непокорности Советам, лютую ненависть к безбожникам. А убирать урожай будете вы и ваши коллеги.

Злогий поморщился. Отец Роман заметил эту недовольную мину, насупил брови. Несколько минут они сидели молча. Первым заговорил Злогий.

— Урожай будем собирать сообща, святой отец. Но это дело будущего. Ныне нам необходимо думать о конкретном... Вы сумели заткнуть глотку Гавриилу Костельнику [6] , причем довольно своевременно, и с Галаном сделайте то же самое... Должен признаться, что с предателем унии вы расправились пречудесно. Никаких следов. Можно лишь позавидовать столь умелой работе. Если бы все наши дела проходили так шито-крыто...

Злогий откупорил вторую бутылку пива, наполнил стаканы до краев.

— Прошу!

Он первым поднял стакан. Пиво пенилось, посверкивало в солнечных лучах золотыми бисеринками.

— Святая церковь прибегает к оружию лишь в исключительных случаях, — все еще заметно хмурясь, заметил Базилевич. — Отступник Костельник был опаснее любого большевика. Он хорошо знал догматику нашей церкви, ее тайны и использовал свои знания для злонамеренной противопапской пропаганды. К его голосу прислушивались миллионы верующих на Западной Украине, в Закарпатье, он мутил головы многим священнослужителям нашей церкви...

— Мне это все известно, святой отец, — прервал не совсем почтительно Злогий. — Скажите лучше, когда будут отпечатаны листовки?

В этот момент в дверь постучали. Отец Роман и Злогий переглянулись, будто по команде, поставили на стол недопитые стаканы с пивом, отошли к окну.

Стук повторился.

— Войдите! — пригласил громко Базилевич.

Вошел среднего роста юноша лет двадцати, с роскошной, почти женской прической, сдержанно поклонился сначала священнику, затем Злотому.