— Это между ней и кое-кем другим, и я прекрасно уверен, что это не ты, — Джексон

уходит и бормочет. — Спорим, ты хотел бы, чтобы это был ты.

Ло рвётся вперёд, но я его удерживаю.

— Идём, — говорю я. — Ты его знаешь.

— Почему он так внезапно тобой заинтересовался?

Я пожимаю плечами.

— Без понятия! Ты направляешься на историю? — я иду дальше по коридору и призываю

его следовать за мной.

— Что? О, нет, поэтому-то я и зашёл. У меня ранняя встреча, но ты хочешь поужинать

после тренировки сегодня вечером?

Мы доходим до места, где пересекаются все коридоры. Сейчас каждый может увидеть нас.

Ло тянется к моей руке. Он смотрит через моё плечо и затем целует меня так легко, как ветер,

однако, действует это незамедлительно.

Я в ярости дёргаю голову назад.

— Лучше себя чувствуешь? Я не какое-нибудь дерево, которое тебе надо помечать. — Я

бросаюсь в противоположном направлении, не произнося ни слова. Ло зовёт меня, но я не

поворачиваюсь. Я не могу ему верить. Мои родители, возможно, и завещали меня Ло, но я никогда

с этим не соглашалась. Он не владеет мной. Он не целует меня просто так, он делает это, только

чтобы доказать, что он может.

Я провожу весь остаток дня и дорогу в офис отца, потерявшись в своих мыслях, и не все из

них включают в себя стратегию или потенциальную войну.

Я вхожу в корпус управляющих и поднимаюсь в офис Сибил всё ещё в затуманенном

состоянии, я очень растерянна, поэтому не замечаю, когда она входит в комнату, пока она не

кидает на стол стопку книг. Она выдвигает для меня стул и раскладывает книги. Я опускаю взгляд

на названия, все они о героях войны, военных планах и психологической атаке.

— Почему мы просматриваем их? — спрашиваю я.

Она открывает одну из книг и пролистывает её. Там находится фото мира до Четвёртой

Мировой Войны.

— Что стало причиной этой войны? Ты знаешь?

Я вспоминаю прошлогодний урок истории о IV МВ. Группа радикалов стремилась к

мировому контролю. Сначала большинство стран игнорировало радикалов. Они, тем не менее,

списали долги многим странам. И, в конечном счёте, маленькая группа превратилась в огромную

армию, полную гениев, учёных и военных экспертов, разбросанных по всего свету и

скрывающихся в ожидании призыва к оружию. Теперь мы знаем, что план начался ещё за

десятилетия до вооружённых действия и, конечно, было много знаков. К власти пришли странные

политические деятели. Те, кто не должен был никогда выйти из тюрьмы, стали управлять

величайшими нациями мира. В сознания небольших государств проник страх. Затем было

применено ядерное оружие, превращающее город за городом в груды щебня и дыма.

Вскоре лидеры радикалов, известные как Октава, начали спорить, кто будет править после

того, как страсти улягутся. Их момент слабости породил Повстанцев, группу дружинников,

которые вскоре стали надеждой, в которой нуждалось остальное население. Постепенно Октава

пала и стала господствовать свобода, хотя, к тому моменту большая часть мира была разрушена.

Осталось немного пахотных земель, электричества не было и не было шанса производить что-либо

вообще. Именно тогда мы начали полагаться на небольшие цивилизации, которые всегда жили за

счёт того, что они выращивали или убивали.

Человечество восстановило силы, усвоило урок и сформировало четыре всемирных

сектора, которые у нас сейчас и есть.

Я перефокусировалась на Сибил, воспроизводя её вопрос: что стало причиной IV МВ.

— Военная мощь, — говорю я.

— Да, — она обходит стол и указывает на фото людей, прыгающих от радости, когда

Октава пала. — И чем же это закончилось?

— Повстанцы перехитрили Октаву, уничтожая её постепенно.

— Правильно, и это подводит нас к нашему сегодняшнему уроку. Мы Повстанцы, Ари.

Люди. И сейчас мы должны разработать план, чтобы перехитрить нашу Октаву.

— Нашу Октаву. Что вы имеете в виду…? — я ёрзаю на стуле, пытаюсь убедиться, что я

способна видеть её и слышать, что она скажет.

На лице Сибил появляется дьявольская усмешка, её глаза светятся.

— Это именно то, что я имею в виду. С этого момента наши занятия будут включать анализ