1) В первую очередь, во всех казенных предприятиях, концессиях и арендах казенных земель труд корейцев, китайцев и японцев должен быть заменен русским.

2) Ограничения в этом отношении частных предприятий следует начинать в сфере сельскохозяйственной деятельности, во избежание оседания и закрепления корейцев, китайцев и японцев на земле.

3) Безотлагательно следует приступить к решению вопроса с массой незаконно поселившихся на казенных землях [379] .

В то же время П.Унтербергер видел, насколько велики различия между дальневосточными народами. На переселение китайцев он смотрел более лояльно. С китайской общиной у него даже установились рабочие контакты, что было важно при розыске преступников или незаконных промысловиков. Когда он сдавал свои дела военного губернатора Приморской области генералу Д.Субботичу, городская дума, отмечая заслуги перед городом, избрала его почетным гражданином Владивостока. Не осталась в стороне и китайская община города, которая преподнесла ему адрес, написанный на шелковой материи на китайском языке. В нем говорилось: «Его превосходительству Павлу Федоровичу Унтербергеру за добродеятельное управление, признательное китайское общество г. Владивостока, 4 мая 1897 г.» [380]

Позже хорошие отношения с китайской общиной ему ставились в вину в Петербурге. 3 апреля 1911 г. в Государственной думе состоялось заседание, на котором обсуждался запрос 30 членов Думы «по поводу неприятия со стороны местных властей Приамурского края надлежащих мер к защите населения от нападения хунхузов». Унтербергеру пеняли за то, что он выселял корейцев-перебежчиков из края, но закрывал глаза на то, что вместо них в поисках работы на российскую территорию проникали китайцы, среди которых было и немало бандитов. В запросе отмечалось, что китайские разбойники совершили несколько налетов на крупные населенные пункты Приамурья, однако глава края не придавал серьезного значения этим фактам и полагал, что население может собственными силами ликвидировать китайский бандитизм [381] .

Настоящую озабоченность генерал-губернатора вызывала экспансия японской рыбопромышленности, которая могла иметь не только экономические, но и политические последствия для края. Он указывал в 1908 г. на то, что японцы приобретают все большее влияние на инородцев Дальнего Востока, поскольку арендуя рыболовные участки, продают им спирт, спаивая местное население. Другой негативной стороной японской экспансии, по мнению П.Унтербергера, стало то, что «японцы дают взятки местным властям за нарушение ими рыболовных правил» [382] .

Японские представители проникали в русские владения под видом бонз и торговцев, производили съемки, собирали статистические данные и прилагали все старания, чтобы склонять симпатии корейцев на свою сторону и восстановить их против России. В связи со своей деятельностью в пограничных с Россией районах японцы в значительном числе наводнили русское Приамурье, преимущественно Владивосток, и изучили его всесторонне [383] .

В связи с этим П.Ф.Унтербергер предлагал принять срочные меры. В общих чертах они заключались в следующем:

1. Запретить японцам проживать и посещать стратегически важные районы края.

2. Запретить фотографирование некоторых объектов и съемку плана местности.

3. Организовать специальное охранное отделение для борьбы со шпионством из специалистов японского языка.

4. Усилить промысловый надзор за деятельностью японцев.

5. Не допускать японских рабочих к промысловым работам в России.

6. Запретить японцам право пребывать в северных районах Приморья [384] .

В 1909 г. он представил в Санкт-Петербург проект закона об особых для себя полномочиях. Они

обосновывались растущим влиянием японцев на Дальнем Востоке и сводились к следующему:

1. издавать обязательные постановления о запрещении иностранцам доступ в некоторые районы края;

2. запретить в пределах Приамурского края и территориальных вод России ведение съемок, описаний, измерений без разрешения местных властей;

3. установить в качестве взысканий за нарушение этих предписаний трехмесячное заключение или штраф [385] .

Японцы на российском Дальнем Востоке стали первыми, на ком была испытана «технология» депортации в Новейшее время. Согласно проведенной японским торговым представителем своеобразной переписи, в конце XIX века во Владивостоке проживало 572 японца [386] . Увеличение численности общины было связано со строительством в Приморье Уссурийской железной дороги, в 1895 г. русское правительство разрешило въезд на свою территорию жителей островов для работы на строительстве. Со временем японцы «ушли» и в другие сферы деятельности, открыли магазины, парикмахерские, прачечные, мебельные салоны, бордели и т. д. Приток мигрантов из Японии был также связан с внутренними процессами в соседней стране: там в ходе проводимых реформ разорялись массы крестьян, которые искали и не находили себе применения на родине, многие из этих людей видели выход в переселении в Россию. В 1893 г. население Владивостока составляло 41943 человека, из них 16500 были русские, 22000 китайцев, 2600 корейцев, 11 англичан и 750 японцев. Немцев в городе проживало 72 человека [387] . Возникают японские кварталы, люди стараются держаться вместе, организуя этнический бизнес – только из своих и для своих.