Для зарубежной (особенно английской) лингвистики характерна дифференциация понятия и феномена «язык для специальных целей» (LSP), сопровождающаяся соответствующим размежеванием терминов.

Помимо отмеченных выше, активно функционирует понятие «английский для академических целей» «English for Academic Purposes» (EAP), репрезентирующее использование английского языка в целях овладения профессиональными знаниями в области той или иной науки. Это предполагает углубленное проникновение в онтологию научной прозы; язык научного общения рассматривается как «открытая» система, постоянно взаимодействующая с национальным языком: изучение общенаучного языка и овладение им обусловливается осмыслением и представлением о национальном языке и особенностях его функционирования. Характерно, что различные концептуально-понятийные сферы научного континуума в профессионально ориентированных пособиях данного курса (ЕАР) представлены неравномерно. По данным библиографического указателя Британского Совета, максимально представлена в жанрах научной прозы коммерческая (36 %) и техническая информация (28 %); естественнонаучная сфера отражена в основном подъязыком (регистром) физики (17 %), медицины (около 9 %) и др. (см. Robinson 1980).

Данная тенденция сохраняется в целом до настоящего времени: приоритет в разработке и исследовании технического подвида научной прозы отмечается еще в одном стратуме LSP – в «языке науки и техники» – «English for SCIENCE and Technology» (EST), выполняющем двойственную функцию и служащем целям научного общения профессионалов и целям обучения конкретному научному предмету.

Итак, лингвистическое сканирование (т. е. упорядоченное поэлементное просматривание объекта) единой сферы языка для специальных целей (ЯСЦ/LSP/ESP/EAP/EST) и анализ ее соотношения с понятием языка науки как континуума, способного к дискретизации для оптимального языкового обслуживания любого стратифицированного научного субконтинуума (подъязыка, стиля/регистра, микроязыка, субъязыка и т. п.), обнаруживает гетерогенность разработки проблемы, неоднородность референтных характеристик и масштаба когерентности узкого и широкого понимания функционирующих терминов. Различные интерпретации концептов и термина(-ов) зачастую обусловлены разными сферами наблюдений и спецификой избранного подхода: «Множественность различных интерпретаций одного и того же гуманитарного факта является реальным и нормальным состоянием научного знания» (Кузнецов 1991: 144).

Концептуальное пространство ЯСЦ в русистике обнаруживает определенную изоморфность понятию «язык специальности», но не накладывается адекватно на стратификационную сетку обобщенного концепта LSP. В то же время и в последних терминоведческих работах встречаются случаи нерасчлененного (субституционно-тождественного) оперирования неравнозначными, на наш взгляд, терминами и понятиями, в результате чего иногда в качестве идентичных вычленяются разноаспектные концептуальные блоки: «язык специальности/терминология/LSP/специальный язык» (Алексеева 1994: 110–118); «ЯСЦ»/«LSP studies»/функциональный стиль/интеллективный функциональный стиль/регистр интеллективного функционального стиля» (Комарова 1994: 193–194);

«ЯСЦ/регистр функционального стиля/терминология/специальная лексика/интеллективный регистр» (Комарова, Лиигарт 1993: 24–26) и др. Подобная тенденция отражает также незавершенность формирования терминологического аппарата данной сферы исследования, возможность отрыва трансферируемого термина (LSP и др. на русскую «почву») от выражаемого им и присущего ему концептуального содержания: в отечественной концепции ЯСЦ//язык специальности превалирует коммуникативно-филологический подход, ставящий во главу угла сам язык (науки, научного общения).

В концепции LSP//ESP доминирует коммуникативно-прагматическая ориентация; приоритетны исследования самой специальной цели (научного общения, обучения и т. п.), в связи с чем констатируется, что «природа (онтология) языка для специальных целей, особенно в тех случаях, когда этот язык представляет собой… вполне развитую систему языковых средств, ограниченную лишь коммуникативным заданием данного функционального стиля, до сих пор остается неясной» (Гвишиани 1986: 228).

К.Я. Авербух выделяет 5 главных тенденций развития современных языков для специальных целей в 21 веке: интеграция, дифференциация, интернационализация, унификация, экономизация (закон экономии языковых ресурсов) (см. Авербух 2005: 9).

Полиаспектность, сложность механизма соотнесения (приложения, преломления) феномена языка науки с коррелирующими сферами, неоднозначность характеризации дискретных явлений и в прикладной плоскости обнажает еще одну грань соответствующего теоретического конструкта, который должен быть достаточно простым, но вместе с тем и достаточно широким, охватывающим результаты, полученные с разных позиций, и объединяющим их в единое целое в концепции языка науки. На втором этапе развития этой концепции не меньшую сложность и противоречивость обнаруживает функционально-стилевая интерпретация и обусловленность соответствующих ключевых понятийных блоков.

Несмотря на то, что большинство исследователей ссылается на приверженность основам теории функциональных стилей В.В. Виноградова (с учетом разработок Л.В. Щербы, Г.О. Винокура, Л.П. Якубинского, В.М. Жирмунского и др.), обнаруживается обилие мнений, вплоть до взаимно исключающих друг друга концепций, по проблеме функциональных стилей (об этом подробнее см.: Федоров 1971; Одинцов 1980).

Наиболее остро этот вопрос ставится в сфере терминоведческих исследований, где до сих пор дискутируются проблемы квантитативных и квалификативных параметров основных стилевых функций в коммуникативно-гносеологическом, когнитивном акте, соотношения с этими функциями базовых языковых (речевых) стилей; субстанциональности отдельных элементов научного языка как носителей стилистических функций; корреляции и/или идентификации концептов «стиль языка» ~ «стиль речи» ~ «стиль языка/речи» в преломлении к научной сфере и др.

Всё это актуально для новой исследовательской парадигмы, характеризующейся пристальным вниманием к коммуникативно-прагматическим аспектам реализации деятельностного принципа; к вопросам зон контактности прагматики и стилистики (научной речи); к прагматическим основам метаязыка научного стиля изложения и системы терминов как единого функционального «панно» и т. п.

При интерпретации стиля: 1) как разновидности языка, характеризующейся особенностями в отборе и организации языковых средств, обусловленных коммуникативными интенциями; 2) как применения, использования языкового стиля в данной речевой сфере (стиль речи: устной или письменной); 3) как системно и функционально организованной совокупности приемов использования средств языка для построения речи; 4) как «вида речи, употребляемого людьми в типовой общественной ситуации, называемого стилем речи или функциональным стилем речи…» (Степанов 1994: 15); 5) как функциональной разновидности литературного языка и т. п. – обнаруживаются обширные зоны синкретизма, базирующегося на фундаментальных языковых функциях и организующем принципе в специфичном отборе и применении элементов языка. Существенно, что в основе понятия «стиль» лежит особое, специфическое отношение средства (совокупности средств) выражения к выражаемому содержанию, имманентно представляющее его оценку. В этой связи релевантно указание на три важнейших стилистических фактора (маркёра): «исходный язык, авторская индивидуальность и функциональный объект» как целеустановка, связанная с условиями и адресатом речи (Матезиус 1967: 465–466).