двести с лишнем метров. Люльку загрузили по максимуму,

несколько мешков привязали к заднему сиденью. И покатили к

луже, Дока на Урале, я на Минском. Чапа восседал в люльке на

мешках – знакомое для него дело.

Прямого проезда к луже не существовало – были

причудливые следы машин геологов и моей (имею ввиду

партийской) в том числе, когда приходилось и людей сюда

привозить, и спецтехнике передвигаться. Знакомые места,

многократно исхоженные и изъезженные по работе, а потому

ехал первым, и внимательно смотрел вперед - не пропустить

опасный участок, который нужно проезжать на первой скорости,

причем на малом газу. Что бы не сломать голову. Пологая дайка

пересекала давние следы машин, и если с нашей стороны был

просто подъем, не очень и заметный, то обрывался он крутым

уступом. Естественный трамплин, место запредельно опасное –

одна из партийских машин в прошлом пострадала, из-за балбеса

шофера, и сейчас я смотрел вперед во все глаза, что бы

трамплин не пропустить.

Возле него остановился, Дока за мной тоже. Вдвоем к

трамплину подошли, напарника он впечатлил:

«Ни фига себе! Если не знать – шею запросто сломаешь!»

«Место запомни, и скорость всегда снижай!» - это я на

всякий случай, что бы у Доки опасное место получше отложилось

в голове.

Через пару километров было еще одно место, которое

лучше назвать не опасным, а сложным. С нашей стороны это

вначале сухое русло, где не просто разогнаться, и за ним крутой

и длинный подъем на верх сопки. На груженом Урале нечего

было и пытаться подняться, это я знал точно. Здесь и машины

пустые вверх если и выскакивали, то со второй-третьй попытки, а

потому перед сухим руслом был отворот вправо, и по большому

полукругу сопку огибал, заставлял делать лишних пару

километров. Но по безопасному проезду. При возвращении же –

а в геологии это дело обычное: куда привезли, оттуда и увозят –

шофера эти пару километров компенсировали, ехали не по

объезду, а проскакивали сопку по прямой, с использованием

крутого спуска. Мы конечно, на объезд в нужном месте свернули.

Наконец лужа. Дока начал разгружать мотоцикл, я нашел и

поволок к воде спрятанные в кустах шланги, растягивая их и

расправляя. Потом с Чапой занялся отмывкой, а Дока укатил к

землянке за остатками истертого материала.

Отмыть к вечеру успели половину, вторую пришлось

припрятать, но не в воду, а в кустах, и рядом с местом работы.

Шланги тоже далеко не отнесли, сил уже не оставалось. Решили

вернуться сюда завтра, в надежде, что за наше отсутствие никто

лужу не навестит и следы работы не заметит.

В партию вернулись засветло, и сердобольная Ниночка

сразу усадила за стол. Заодно меня и «обрадовала»:

«Марина в партию приезжала, а вас все нет и нет.

Расстроилась девушка!» - надеюсь, не вздумает сегодня

вернуться, сил у меня ни на какие подвиги.

«И Володя недавно забегал, вас искал», - продолжала

Ниночка выкладывать новости, - «Обещал утром зайти», - это

хорошо, что обещал, завтра суббота, и он должен вкалывать на

нашем незаконном производстве, хватит уже бездельничать.

Хватит то хватит, только бензина для движка осталось на

четыре часа работы, не больше. И его нужно срочно доставать.

Дока место нашел, где обещали поделиться, за спиртное и

втихаря: в Мирном срочно организовали карьер по добыче

гранитных блоков, зачем-то понадобившимся французам.

Платили за них доллары, причем сразу и без задержки. А потому

карьер процветал, и бензин там тек рекой – специальными

резаками, похожими на громадные паяльные лампы, нарезали не

менее громадные блоки твердейших пород. Которые потом

раскалывали на более мелкие уже по-другому.

Дока на карьере побывал, обо всем договорился, после

чего мы оценили общие запасы самогонки из сахарной свеклы.

На десять дней бензином она

обеспечивала, оставалось